Орден Сумрачной Вуали

– Из документов Ордена я узнал, что один из тех младших рёххов, что пропал за прошедшие два года, был из морских духов, – объяснил Талвани. – И вот это их наверняка заденет. Я уверен, морские рёххи и эндольф будут крайне возмущены, если узнают, что горфус взял в плен их маленького друга, живущего в человеке. И вот тут уже и его побег тоже покажется им достаточно мерзким деянием – всё в копилочку претензий! Именно поэтому я сейчас пришел на побережье в облике лиса. Нас ждут переговоры, Джеремия.

Морда пэйярту растянулась в довольной ухмылке. Я призадумалась.

– Но почему ты не предложил этот вариант – переговоры – сразу?

– Во-первых, тогда я был ferkhen, а с «тюрьмой» они бы не стали говорить. К тому же, прах его знает, этого эндольфа – вдруг бы он вырвал меня из меня, считая это справедливостью, и я-Тилвас бы умер? Альбатрос ведь неподражаемый. А во-вторых… Даже сейчас я не уверен, что морские согласятся помочь. Они все-таки жутко ленивые, у них все силы уходят на противостояние рамбловцам, загрязняющим океан. В общем, я до сих пор не уверен, что им захочется во что-то впрягаться. И поэтому не хотел тешить вас ложной надеждой.

Пэйярту поднялся, с удовольствием потянулся и неспешной серебристой трусцой отправился к побережью.

– Я бы хотела остаться и посмотреть, – призналась ему в спину я.

– Без проблем. Но я позову не эндольфа, а деллифо, рёхха помладше. И я не могу гарантировать, что он покажется тебе. Он не очень-то любит смертных, в отличие от модника-павлина.

– А приказать ему ты не сможешь, раз он помладше, как делал это с другими рёххами?

Лис повернулся, забавно встопорщил усы.

– Джеремия, – пропел он. – Тебе не кажется, что «приказы» и «дружеские переговоры» – это слова из разных опер? Через деллифо нам надо убедить всех морских рёххов, что мы – душечки, в отличие от горфуса. Это явно другая тактика, госпожа Барк!

Я примирительно подняла ладони: он был прав. Затем вслед за лисом подошла к кромке воды.

40 Credo

Summum nec metuas diem, nec optes.

«Не страшись последнего дня, но и не призывай его».

Блестящая лунная дорожка рябила под северным ветром, а запах соли оказался таким сильным, что я буквально чувствовала ее на языке.

Пэйярту сел на песок, низко опустив морду к груди. Прошло некоторое время, и вдруг на его шерстке проступили узоры – круги и спирали, геометрические формы и волны – все светящихся красных цветов. От них во все стороны потянулись призрачные ленты, которые слабо колыхались, разворачиваясь все дальше и дальше, так, что теперь лис казался каким-то осьминогом, у которого вместо щупалец – магия.

Одна из таких «лент» дотянулась до воды и хлестнула по ней на манер хлыста. Пэйярту проговорил что-то на рёххенлинге. Потом еще раз, соответственно новому удару ленты. В море зажегся далекий огонь.

Пэйярту продолжал говорить, его голос понизился, став таким же далеким и рокочущим, как гроза, собирающаяся далеко за горизонтом. Свет в воде мерцал все ближе и выше, и наконец из моря вынырнуло сияющее голубовато-белым существо, похожее на дельфина. Оно зависло в метре над водой, левитируя так спокойно и уверенно, будто это вовсе не было невозможным.

Деллифо.

Очередной характерный рёхх в мою коллекцию. Хоть мемуары пиши теперь.

Пэйярту коротко тявкнул, и все его магические ленты исчезли. В ночи остались только два удивительных существа: вполне материальный белый лис и призрачный синий дельфин, настороженно замершие друг напротив друга. Вокруг каждого из них пульсировала аура света. Издалека, наверное, казалось, будто на пляже зажглись два городских фонаря.

– Пэйярту, – ровным тоном сказал дельфин. – Далеко ты забрался от своих кедровых рощ. Небезопасно.

– Деллифо, – с той же интонацией отозвался лис. – Люблю путешествовать. Как сам?

И они перешли на рёххенлинг, исключив меня из беседы. Переговоры шли долго. По интонациям было понятно, как старательно лис убеждает морского рёхха, как тот гневается – сначала на нас, потом на горфуса. Как они обговаривают детали. Как пэйярту снова убеждает, а деллифо – выдвигает какие-то условия. Как пэйярту ошеломленно и возмущенно шевелит ушами, но потом соглашается. Как деллифо кивает и наконец исчезает в морской глубине…

– Ну что? – спросила я, когда мы снова остались одни.

Белый Лис задумчиво и раздраженно подвигал носом. Потом он вдруг резко крутанулся вокруг своей оси, и еще раз, и еще – будто решил погоняться за собственным хвостом – и вдруг весь засиял крохотными искрами, растущими вверх, как столб. Мне даже послышалась музыка: далекий звон колокольчиков. Когда искры осыпались с приятным звоном, передо мной стоял Тилвас Талвани. Человек.

– Недурно, – сказала я.

– Красиво? – подмигнул он.

– Я же сказала: недурно. Не набивайся на комплименты, Талвани. Так что насчет морских?

Тилвас закатил глаза, демонстрируя свое отношение к моей осточертевшей ему суровости. Потом вздохнул и зачесал растрепавшиеся волосы назад ото лба.

– Морские рёххи помогут, но у них есть кое-какие условия.