Орден Святой Елены (СИ)

— Пока все, от чего ты свободна — так это от морали и пристойности. — фыркает Настя: — а вот мещанская твоя натура из всех щелей так и лезет. Не будет в будущем никакой собственности, понимаешь? Ни денег не будет, ни особняков, ни бриллиантов, все будет общее. И мужья тоже, с женами. Вообще само понятие брака исчезнет, если возжелает свободный мужчина со свободной женщиной возлечь — так и возляжет, но по согласию и для продолжения рода, а не как ты.

— Если все мужья будут общие, значит будут ничьи. — делает вывод Вероника: — а когда ничьи, то никто за ними не смотрит. Уведут. Али сами от тоски загнутся.

— Девочки, не ссорьтесь. Совсем немного осталось. — говорит Никанор: — за поворотом уже вид на монастырь откроется. Настя, отстань ты от Вероники, камрад Ломова наших взглядов может и не разделяет, но она надежный союзник, пусть и мыслит по-мещански. Готовимся к штурму.

— Могли бы просто взять валькирий и банк ограбить. Большой. — вздыхает Вероника: — им бы силы хватило все золото и ассигнации унести. Бац и мы уже в Европе, жизнью наслаждаемся. А я бы замуж вышла, за испанца богатого и красивого, который на гитаре играет и веселый такой.

— И вы бы с ним на пару бедных испанских крестьян эксплуатировали. — неодобрительно качает головой Настя: — как есть ты мещанка, товарищ Ломова, только о себе и думаешь. Лучше готовься заклинание принять. Будет больно.

— Терпеть не могу твои благословения. — ворчит Вероника и расстегивает пуговицы на шинели: — кстати, а вы заметили, что шинели эти у валькирий — ни черта не греют? И как бедняжки в них всю зиму…

— Ты-то, конечно, валек жалеешь, ага. Видела я… — Настя складывает руки, дожидается, пока Вероника расстегнет шинель и китель и произносит: — Книга Разума! Том Пятый! Усиление! — и прикладывает ладонь к груди Вероники. Та прикусывает губу и выгибается, стискивая кулаки.

— Каждый раз это как-то… нездорово сексуально выглядит. — признается Никанор, глядя на них в зеркальце заднего вила: — понимаю, что на самом деле очень больно, но выглядит как будто вы только что с острова Лесбос приплыли и всю ночь стихи Сапфо декларировали.

— Сейчас с ней закончу и за тебя примусь. — обещает Настя: — благословение раз в четыре часа обновлять надо. В прошлый раз у тебя чуть глаза из орбит не вылезли.

— Что поделать. Без тебя Вероника едва может человека водой удушить и то, если его привязать к креслу. А с твоим благословением ее водяные жгуты камень режут. — отвечает Никанор и съезжает на обочину: — приехали. Отсюда монастырь как на ладони. Давай свое благословение, я валькирий кликну и вперед. Времени мало, Ледяная Княжна умеет быстро передвигаться.

— Она и правда со своим братом этим занимается? Интересно, а какой он в постели? — бормочет Вероника, спешно застегивая шинель: — архидемона изнасиловал…

— Да не насиловал он никакого демона! — взрывается Настя: — ты какому бреду веришь вообще! Как демона можно изнасиловать?! Мало ли какие сплетни в светских клоаках гуляют! А ты всему верить будешь?

— Вот! — говорит Никанор и расстегивает рубаху на груди: — вот он голос разума. Слушай ее, товарищ Ломова.

— Не насиловал. — продолжает Настя: — все у них по доброй воле произошло. Полюбился он дьяволице, госпоже Лилит, вот и…

— Ну вот и все. — говорит Ай Гуль. Мы стоим в разгромленном центральном зале монастыря Святой Елены, из разбитого витражного окна я вижу, как на территорию монастыря въезжают два черных автомобиля. Служба Имперской Безопасности прибыла. Навстречу автомобилям валькирии ведут Прасковью Петровну.

— В каком смысле все? — спрашиваю я ее. Понятно, что Прасковью Петровну Лопухину, фрейлину императорского двора, кавалерственную даму ордена Святой Екатерины, а также главу попечительского Совета Ордена Святой Елены надлежит с рук на руки передать и объяснить, что тут произошло. Но потом — надо продолжать погоню за Никанором и его союзниками. Самодеятельность в таких делах не особо поощряется Императором и его многочисленными компетентными органами, и организациями, однако и оставить все как есть тоже не дело. До определенного момента я действовал в пределах своей юрисдикции, я все-таки командир подразделения и сразу же панику поднимать мне не следует. Однако же сейчас…

— В смысле все. Выдыхаем. Тетя Паша жива и слава богу. За Никки пусть СИБовцы гоняются, это их хлеб. — отвечает моя кузина: — тем более что тут легенда о Праматери Рода еще. В общем у них есть кому этим заняться. Тем более что с нас скорее всего тут же расписку возьмут о неразглашении и под домашний арест посадят, ты чего? Всегда так, СИБ своими полномочиями в деле насилия над аристократами делится не собирается.