Орден тамплиеров. История братства рыцарей Храма и лондонского Темпла

Рядом с графом Пембруком подле северной стены Круглого нефа находится прекрасно сохранившееся надгробие с изображением молодого воина – сэра Роберта, лорда де Роса. Рыцарь одет в кольчугу, на его левом плече длинный щит, ладони в кольчужных рукавицах молитвенно сложены на груди. Эта эффигия – самая изящная и интересная в церкви Темпла. Голова рыцаря не покрыта, лицо, обрамленное длинными вьющимися локонами, юное и весьма миловидное. На левом боку воина – тяжелый меч на кожаной перевязи, декорированной львиными головами, на ногах – кольчужные чулки, поддерживаемые кожаными ремешками, и наколенники из толстой кожи. Ступни попирают поверженного льва, ноги скрещены в знак того, что этот воин был одним из крестоносцев, которые столь странно сочетали религиозность и романтику, «чьи подвиги образуют связующее звено между фактом и вымыслом, историей и легендой».

Долгое время считалось, что эта интересная скульптура создана для того, чтобы отобразить облик типичного рыцаря-тамплиера в облачении ордена – «ниспадающей мантии с капюшоном», надетой поверх кольчуги. Этот предполагаемый капюшон – не что иное, как складки приспущенного на шею койфа – кольчужного чепца, который было сложно идентифицировать из-за покрывающего его толстого слоя краски, а мантия – это плащ, который был в употреблении у мирских воинов тех времен, а не орденское облачение. Кроме того, рыцарям ордена тамплиеров устав не позволял отпускать длинные локоны – братья коротко стриглись и не брили бороды.

В старинной поколенной росписи семейства Рос, созданной в начале царствования Генриха VIII, в 1513 году, через два столетия после упразднения ордена тамплиеров, указано, что Роберт де Рос вступил в орден тамплиеров и был похоронен в Лондоне. Автор, по-видимому, ошибается, поскольку известно, что этот рыцарь владел своими поместьями до самой смерти и завещал их своему старшему сыну, который, вступив в наследство, выплатил положенную пошлину в королевскую казну, что было бы невозможно, если бы лорд де Рос вступил в орден Храма. Сей рыцарь, несомненно, был собратом ордена или же его почетным членом, и то обстоятельство, что он погребен в церкви Темпла, вероятно, и породило это заблуждение. На щите, высеченном на его надгробии, явственно просматриваются три двойных бурдюка[593] – геральдический знак дома де Рос, этот же герб можно обнаружить в галерее северного нефа Вестминстерского аббатства.

После смерти отца, погибшего в цвете лет, тринадцатилетний Роберт де Рос стал владельцем большого состояния. На втором году царствования Ричарда Львиное Сердце (1190 год) он заплатил королю подать в одну тысячу марок (666 фунтов 13 шиллингов и 4 пенса) за право наследовать отцовские земли. В 1195 году он стал кастеляном замка Бонвиль в Нормандии, годом позже Ричард I поручил ему надзор над взятым в плен Гуго де Шомоном, богатейшим рыцарем Франции, близким друга короля Филиппа-Августа. Знатного узника было приказано беречь пуще собственной жизни, однако тому удалось бежать. Страж замка – Уильям де Спини (де Эпине), подкупленный неприятелем, помог де Шомону совершить побег из Бонвиля. Разъяренный король Ричард повелел Роберту де Росу выплатить 1200 марок, или 800 фунтов, в качестве штрафа за то, что тот упустил столь важного узника, а предателя де Спини – повесить[594].

По восшествии на престол король Джон, благоволивший Роберту де Росу, даровал оному баронский титул отца его прабабки, Уолтера де Эспека (ум. 1153), и наследные земли в графстве Нортумберленд.

Вскоре барону де Росу была поручена весьма важная миссия – доставить королю Шотландии Вильгельму I Льву верительную грамоту и сопроводить его в Англию, где королю скоттов предстояло присягнуть на верность английскому монарху. Во время пребывания в Шотландии Роберт влюбился в Изабеллу, прекрасную дочь шотландского короля, и просил ее руки; вскоре был заключен брак, в котором впоследствии родилось четверо сыновей. Роберт де Рос сопровождал своего царственного тестя в его путешествии в Англию, был свидетелем принесения королем Шотландии вассальной присяги на кресте достопочтенного Хьюберта, архиепископа Кентерберийского, королю Джону на холме возле Линкольна в присутствии сановников обоих королевств и многочисленных подданных[595].