Орден ветров (СИ)

— А он тебе на кой-вообще сдался? — спросил наконец охранник.

— Поговорить нужно, — уклончиво ответил неизвестный.

— Не, парень, так нельзя, не заведено у нас так, чтобы разговоры с такими разговаривать. Они не для этого тут, — пробормотал охранник.

Да, не для этого. А для того, чтобы умереть на потеху публике. К тому же, кому вообще взбрело в голову с ним говорить. И о чём?

Стало почти любопытно.

— У меня разрешение есть, — ответил неизвестный непринуждённо.

Тут же послышался тихий звон. Судя по звуку звякнул мешочек, туго набитый монетами.

— А, ну раз разрешение, — охотно согласился охранник. — Только ты это, не долго.

Уже через мгновенье его грузные шаги удалились, ещё через пару хлопнула тяжёлая деревянная дверь. И тишина вновь повисла в воздухе, но ненадолго.

— Ты ведь меня слышишь? — спросил незнакомец, присаживаясь рядом. Но, не поворачивая головы, всё равно удалось разглядеть лишь край его одежды. Она казалась белой, даже при этом ужасном свете.

— К несчастью, — выдавить это удалось с трудом, почти прохрипеть, кое-как шевеля губами.

— Не будь столь категоричен, в лучшем случае, это знакомство обернётся большой выгодой для нас обоих.

— А в худшем?

— В худшем, всё останется так, как есть. А твоё положение, извини за прямоту, самый что ни на есть худший случай.

И не поспоришь даже. Хуже, пожалуй что только пытки. Хоть их удалось избежать.

— Что тебе нужно?

Слабо верилось, что в подобном положении от него хоть кому-то что-то может быть нужно, но зачем-то же этот странный парень пришёл.

— Для начала неплохо бы твоё имя узнать.

Собрав все силы, удалось всё же немного повернуть голову. И лишь для того, чтобы одарить этого человека холодным взглядом. Зачем ему имя? Такими вопросами только время тянуть.

— Элрион, — произнёс он на выдохе, лишь потому, что представится проще, чем доказывать, что это бессмысленно.

Странный человек кивнул так, будто ему это хоть что-то дало.

Он весь белый и какой-то не настоящий. Будто кукла, у создателя которой вдруг закончились краски, и он оставил её такой, бесцветной, незаконченной. Белые волосы, почти белая кожа, одежда тоже белая. Только глаза светло-серые, холодные точно металл клинка.

— Так вот, Элрион, ты же работал на Елену? — он сощурил глаза, и выражение его лица стало хитрым и хищным, как у лисицы, почуявшей дичь.

— Допустим.

Работал. Смешно.

Элрион не работал на Елену, скорее уж он ей служил. Беспрекословно выполнял все её приказы, подчинялся каждому слову. За что в итоге и поплатился. Она была его наставником, сестрой и матерью. Она была его жизнью. Скоро, видимо, станет и смертью.

— Если я помогу тебе выбраться из этой камеры, ты согласишься поработать на меня? Мне бы очень пригодился свой… тёмный эльф рядом с Еленой, — несмотря на свои слова, этот человек нравился Элриону всё меньше и меньше.

Стоит ли ему согласиться обменять свою жизнь на верность Елене? Верен ли он ей до сих пор?

— Смотря чего ты от меня потребуешь, — нечто внутри всё же не дало согласиться сразу же. Элрион предпочитал считать, что это осторожность.

— Ничего ужасного или слишком трудного. Просто хочу иметь доступ к той информации, к которой не смогу подобраться другим образом. Ну и, возможно, кое-что ещё. Но я не попрошу тебя убивать Елену или кого-то из твоих сородичей.

— А не сородичей, значит, попросишь? — Элрион вложил в голос столько яда, на сколько хватило сил.

— Не исключено, — юноша развёл руками. Его тон остался таким же спокойным и ровным.

— И как ты меня вытащишь, если я соглашусь?

— Согласишься — узнаешь.

Элрион злился от того, что с ним затеяли какую-то дурацкую игру. Этот человек вечно ходит вокруг да около, так что о его истинных намерениях можно лишь догадываться. Как и о том, кто он вообще такой.

Но согласиться всё равно хочется. Хотя бы потому, что хуже уже точно не будет. Ну и потому, что чувство обиды и бессильная злость рвут что-то внутри на части, и это доставляет большую боль, чем все его раны вместе взятые.

В конце концов, он оказался здесь по вине Елены. Это она заставила его напасть на стражей, патрулировавших Бессонную лощину, только чтобы убедить короля и его свиту в том, что это место опасно. Тогда тот человек сможет послать туда свой отряд. Зачем ему это — неизвестно. По крайней мере Элриону этого не сказали. Неизвестно, знала ли об этом сама Елена.

То, что она стала подчиняться тому человеку и этому их королю, Элрион расценивал, как предательство. Но ничего не мог с собой поделать, словно по привычке продолжая подчиняться приказам Елены, и ненавидя за это и себя, и её.

Тот человек тоже ходил весь в белом и звал себя кардиналом. И если бы ему не нужно было основание, чтобы отправить отряд в ту проклятую лощину, если бы Елена не подчинилась его воле, если бы Элрион не оказался один против десяти, то не сидел бы сейчас в этой проклятой камере. Он понимал, что его пустили в расход, чувствуя при этом жгучую, как раскалённые угли, злость. Поэтому…

— Я согласен.

***