Орден ветров (СИ)

Ещё одна молния рассекла воздух, но Элрион поднырнул под неё. Всего мгновение на замах, и резкий выпад вперёд.

Вид длинной раны, появившейся на скуле клирика, вызвал в душе Элриона необъяснимое чувство торжества. На самом деле он метил в висок, но и так уже было неплохо.

На этом ненастоящем, будто фарфоровом лице кровь казалась лишь случайным мазком ярко-красной краски. За мгновение до удара, Элриону казалось, что вместо раны должна остаться трещина.

Выражение лица клирика не изменилось ни на секунду, он будто вовсе и не заметил, что ему нанесли рану. На его губах играла всё та же лёгкая улыбка. Всё происходящее продолжало оставаться лишь игрой. Игрой, которая должна была вот-вот закончиться.

Элрион не заметил, как клирик успел поднести жезл к его груди. Он понял это лишь тогда, когда разряд электричества, обжигающе-белый, бесконечно яркий, ударился в его сердце, заставив его остановиться.

Когда сердце вдруг перестаёт биться становится так оглушительно тихо. Элрион впервые испытал это чувство, когда бесконечная тишина, зародившаяся где-то в твоей груди, вдруг разрастается, поглощая и тебя самого, и мир вокруг. Вскоре не остаётся ни единого звука, ни теней, ни света. Тебя самого не остаётся тоже.

***

Он снова видел Елену. Она стояла рядом, смотря на него сверху вниз. Ни острой улыбки, ни огненного блеска в глазах. Она смотрела на него печальным, тоскливым взглядом, и что-то вдруг заболело там, где ещё совсем недавно было сердце.

Губы Елены раскрылись, и голос её, обычно звонкий и сильный, показался далёким шёпотом ветра.

Она сказала ему: «Я же говорила тебе, верить только мне. Я же говорила, что другие тебя предадут и погубят. Но ты ослушался меня, глупый мальчишка.»

— Нет, — пробормотал он так тихо, что собственный голос показался чужим. — Ты врала мне с самого начала. Так что я предам тебя. И кого бы то ни было другого. Я предам всех, лишь бы остаться самим собой.

Образ Елены всё так же стоял перед внутренним взором. И, наверное, это была смерть, потому что все предатели заслуживают смерти.

***

Открыв глаза, Элрион долго смотрел в потолок, словно привыкая к тому, что снова может видеть, чувствовать, слышать. Сердце билось оглушительно громко, как бы доказывая, что оно всё ещё здесь. И что сам Элрион всё ещё здесь. Лежит в каком-то незнакомом доме, на незнакомой, но удобной кровати, и в глаза ему бьёт совсем незнакомое солнце.

Он очнулся от смерти так же, как просыпаются после долгого сна, но сам ещё не мог в это поверить.

— Долго ты, — раздался этот спокойный, чуть насмешливый голос, — я уже думал, что случайно тебя убил.

— Не дождёшься, — прохрипел Элрион.

— Ну останавливать сердце достаточно опасно, так что всё могло случиться.

— Ты не был уверен, что я выживу, да? — спросил Элрион, усмехнувшись.

— Но рискнуть стоило. Терять было нечего.

Да, нечего. Всего лишь жизнь.

Клирик сидел напротив окна за письменным столом, и мягкий свет дневного солнца выбеливал его кожу ещё сильнее. Раны на скуле уже не было, и даже скола от неё не осталось, лишь ровный фарфор.

— Если ты думаешь, что я теперь буду верен тебе до гробовой доски, то можешь добить меня прямо сейчас, — зачем-то сказал Элрион.

— Я не настолько глуп, чтобы рассчитывать на что-то подобное, — он пожал плечами и оправил прядь волос, упавшую на лицо.

— То есть, тебя устраивает то, что я могу предать тебя при любой удобной возможности? — в голосе Элриона чувствовалось удивление.

— Конечно, — его глаза вновь холодно блеснули, а улыбка стала хищной и острой, — так игра становится лишь интереснее.

========== Квест двадцать первый «О невозможном и истинном» ==========

Да, допускаю, что будущее тревожно,

но войско Твое отважно.

Из того, что нужно, многое невозможно

и потому неважно.

Все, что от Бога, страшно.

Все, что от мамы, ложно.

Все остальное, в целом, совсем несложно:

Смерть непреложна,

Истина неизбежна.

У Элисии холодели пальцы, так сильно, что начинало ломить кости. Её ужасно раздражал этот факт, и она пыталась незаметно их растереть. При этом ещё неплохо было бы не выглядеть паникующей истеричкой, заламывающей руки. А паниковать было с чего.

— Мы получили ваш отчёт о событиях около Монолита. Только вот он что-то подозрительно долго шёл. Неужели вы боялись рассказать нам об очередном провале? — герцог Стюарт говорил почти издевательски. Так что Элисия ощутила острейшее желание немедленно заехать ему кулаком по лицу.

— Мы занимались лечением раненых и подсчётом ущерба, нам было несколько не до составления отчётов, — ответила она холодно и спокойно.

Ещё раздражало то, что Стюарт смотрел лишь на неё, словно бы никого больше в зале дворца не было. Или будто только она была виновна во всём, что произошло. На самом же деле из всех троих Элисия просто выглядела самой безобидной.