Ордин-Нащокин. Опередивший время

Неустойчивость власти, затяжные дискуссии в Боярской думе, лишавшие общество устойчивого централизованного управления, сказывались на положении дел как в Москве, так и в провинции. Власть не могла сосредоточиться на главном, определить приоритеты.

Настроить государственный организм, направить силы и ресурсы страны в сторону позитивного развития мешали непреодолимые обстоятельства. Под вопросом оставалась безопасность государства. Внешние угрозы усугублялись внутренним неустройством государственной жизни. Местничество, борьба именитых бояр за высоту положения у престола, противоречия в сословной иерархии усугубляли разлад в управлении. Путаная налоговая политика, расстройство денежного обращения, непомерный налоговый гнет, нещадная эксплуатация основной части населения — крестьянства, — несли в себе угрозу социального взрыва. Вмешательство в управленческий процесс влиятельных, но малокомпетентных сил уводило скудные ресурсы общества в сторону от продуманного подхода к насущным преобразованиям. Попытки нововведений, спонтанные, недоступные пониманию людской массы, наталкивались на противодействие, возбуждая в народе «бунташные» настроения.

Власти не хватало мудрости в том, чтобы выстраивать приоритеты, просчитывать последствия тех или иных действий. Невежество, усугубляемое церковными ограничениями и предписаниями, подавляло многое из того, что содержало в себе рациональное, разумное. Сословные барьеры, бремя отсталых традиций и предрассудков сказывались на характере управленческой деятельности, обрекали на неудачу многие начинания власти. Отчуждение, недоверие к ней давали о себе знать как в верхах, так и в народных низах. От самодержавной власти не исходило целеустремленного, волевого управляющего начала, побуждающего народ к деятельной жизни, единству, сплоченности. Оттого и дела в государстве шли все хуже и хуже.

В ту пору родовитые, именитые бояре считали себя едва ли не равными царю. Обладая практически полным суверенитетом в своих вотчинах, они дерзко, даже демонстративно ставили пределы царской власти, беря реванш за страх и унижения времен Ивана Грозного. Собственная корысть у них преобладала над заботой о государственной пользе. Высшие сословия не хотели служить нуждам государства, а простой народ, глядя на них, как мог, уклонялся от повинностей, уплаты податей. Государственность утопала в трясине неповиновения. Бремя проблем нарастало, тогда как состояние государственных финансов оставляло желать лучшего. Феодальная обособленность стеной стояла на пути монархической идеи — основы сильного централизованного государства. Там, где требовался диктат, вызываемый государственной необходимостью, власти уступали, не чувствуя под собой твердой опоры. В этом отношении царствование Михаила Федоровича оставило преемнику тяжелое наследие. С представителями высших сословий он, «царь наполовину», предпочитал не портить отношения, считая их равными себе по родословным, сословно-статейным признакам. Всякий раз самодержец шел на поводу у бояр, уступал им в любом конфликте, что, по мнению иностранных наблюдателей, означало лишь «тушить огонь маслом». Эгоизм индивидуальный, корпоративный, замешенный на стяжательстве, жажде наживы, пронизывал все слои общества. Законность и порядок трактовали «всяк на свой лад», особенно там, где дело касалось исполнения обязанностей перед государством.

Не менее тревожные явления давали о себе знать в церковной среде, в «остужении» к православной вере. Подвластные епархиальному управлению структуры во многом по-своему стали выполнять свой пастырский долг, что ставило под вопрос влияние духовенства на состояние религиозных чувств верующих. В грамоте, разосланной по городам, отмечалось, что народ «к церквам Божьим не ходит и умножилось в людях во всяких пьянство и всякое мятежное бесовское действо, глумление и скоморошество… в православных хрестьянах учинилось многое неистовство». «Ревнители благочестия» стали возвышать голос в пользу христианского воспитания и образования народа, искоренения из среды священнослужителей греховных пороков, стяжательства, отступления от исполнения церковных обрядов и служб. Постепенно формировались взгляды, настраивающие на необходимость решительного отмежевания от застойного прошлого, повсеместного наведения порядка и дисциплины. Государству, столкнувшемуся с обилием проблем, без решительных, мобилизационных усилий было уже нельзя продолжать жить и действовать по старинке. Это означало бы только одно — утрату всяческих перспектив на возрождение, на способность противостоять экспансии извне.

* * *