Ордынский волк. Самаркандский лев

– Ты хотел вот так, глупый Шайх Давуд, – находясь вблизи крепости, глядя на смертное поле, огненно шептал Тимур. – Ты хотел именно так! Что ж, ты получишь свою судьбу! Она уже перед тобой! Я ведь кожу с тебя сниму живьем…

Никто еще и никогда не видел своего государя таким. С ним боялись заговорить самые близкие полководцы. Он был темен лицом, – словно черный демон, пролетавший над ним, накрыл его тенью своих крыл. И его глаза – они горели тоже невиданным прежде огнем. Не было в них ни одной искры прежнего грозного и жестокого, но подчас и великодушного правителя, который по десять раз прощал изменников и мятежников, засевших в крепостях, потому что жалел своих солдат, не хотел понапрасну лишать их жизни. Сейчас все было иначе. В этих глазах было только одно пламя – истребления, в них горел сам адов огонь.

Округа ревела и стонала голосами тысяч умирающих людей. А потом, как заметил летописец: «Основание крепости сделали дырявым, как сито. Крепость упала, все, кто там был, погибли». На Тимура работали великие умельцы, и стена рухнула внутрь крепости и раздавила многих, под обломками погиб и Шайх Давуд, не удалось Тимуру содрать с него живьем кожу. В проем хлынули чагатайские бахадуры, защитники крепости скоро сдались.

Связанными по рукам, их выводили из обломков крепости и спускали вниз. В страхе они смотрели на сидевшего в седле завоевателя, чье лицо не предвещало ничего хорошего. У ног коня лежало раздавленное камнями тело их предводителя – Шайха Давуда. Как же красноречиво они смотрелись рядом: сидящий на коне грозный воин, широкоплечий, осанистый, в броне; широкоскулый, с седеющей бородой, полный несокрушимой силы, и окровавленный, изломанный, едва узнаваемый, усыпанный землей и крошкой камня, раздавленный, как лягушка под сапогом, Шайх Давуд.

Горная крепость – не цветущий и богатый город. Это цитадель на случай, когда сильный враг придет в твой край. Тут брать было нечего, кроме жизни.

– Ты их казнишь? – понимая настроение государя, спросил Сайф ад-Дин.

– Разумеется, – ответил Тимур.

– Отрубишь им головы и построишь башни?

Государь мрачно улыбнулся.

– Нет.

– Сбросишь со скал?

Это был старый прием горцев – не надо махать мечом, толкнул – и смотри, как, пролетев расстояние и захлебнувшись криком, издыхает на камнях твой враг. Корм для горных хищников и птиц!

– Не угадал, – покачал головой Тимур. – Я думал: что с них взять, кроме жизни? Теперь я знаю, что. Страдания! Для них. И науку для других. Ведите их всех в Сабзавар! – приказал он.

Толпа пленных входила в родной Сабзавар. Их было две тысячи. Рыночную площадь очистили, пленных согнали сюда. Они уже понимали, зачем их привели – для казни. Но какой? Доходили слухи о страшной башне из голов. И только полководцы Тимура наверняка знали, что сейчас начнется потеха – будут их бахадуры сносить головы пленным острыми кривыми мечами, а потом намесят глину и построят такую же башню, в назидание, как и в Герате. Этого ждала вся армия Тимура, и ждала обоснованно: при штурме горного Бадрабада погибло много отважных воинов – сотни! А сколько всего полегло людей? Тысячи! И за что? За кого? Вот за этот мешок с костями, который еще вчера, полный тщеславия и гордыни, звался Шайхом Давудом? Его измятый обезображенный труп сняли с телеги и бросили тут же. На него в первую очередь и смотрели пленные воины. Вот она, их общая судьба!

– Прикажите всем гончарам Сабзавара везти глину, – приказал Тимур. – И щебень! И пусть несут все веревки, какие есть в этом проклятом городе.

И скоро горы рыжей глины выросли тут, и катки с веревками положили рядом.

– Вяжите их по ногам, – бросил Тимур своим воинам. – И укладывайте через всю рыночную площадь. Одного головой в одну сторону, другого в другую. Ноги к ногам. Живее! – Он сам объезжал площадь на коне и руководил действом. – А вы, глупые сабзаварцы, мешайте глину! – прикрикнул он на ремесленников города, недавно выживших после бойни.

И пленных стали вязать еще и по ногам и бросать на желтую землю Сабзавара. Предчувствуя особо страшную смерть, они хрипели и рыдали, просили пощады. Но Тимур не слышал их. Он слышал только одно – властный голос, зовущий его, говоривший с ним. Но откуда? Из глубин сердца ли, с неба? «Ты – судия, – говорил трубный голос. – Поступай, как знаешь. Я верю тебе!»

– Лейте на них глину, бросайте щебень и сверху кладите других! – приказал Тимур. – Они думали спрятаться от меня за стеной Бадрабада? Что ж! Они спрячутся в этой стене, – кивнул он на вопящих людей, которых уже укладывали ноги к ногам и головами на две стороны. – Будем строить великую стену! И те, кто не остался похоронен под обломками крепости, позавидуют им! И ждите, когда глина снизу подсохнет, чтобы они сразу не раздавили друг друга!