Ордынский волк. Самаркандский лев

Он выбрал две опоры для своих устремлений, два закона: первый – «один Аллах на небе и один султан на земле», и второй – «джихад всем неверным». На этом он решил строить свой мир, эти две доктрины оправдывали его войны и заслуживали, по его мнению, всех человеческих страданий. А если он забирался в чей-то кошелек, и поглубже, а то и выворачивал его наизнанку, так что ж? Он не считал этот кошелек чужим. Почему? Смотри на закон номер один: твоя жизнь и твое состояние принадлежат султану, единственному правителю в подлунном мире.

В ненавистный Могулистан, страну воинственных кочевников, и направил свои войска Тимур. Он проходил чужие земли, брал одно кочевье за другим, но ловкий Камар ад-Дин, словно почувствовав, что восточный сосед устроил за ним персональную охоту, уходил от Тимура с проворством и хитростью бывалого лиса. Перебив много неприятелей, опустошив их территории, дойдя до Иссык-Куля, чагатаи вернулись домой без вождя могулов.

Камар ад-Дин буквально испарился.

Тимур не был удовлетворен походом. Но это было еще не все. Вынырнув из моря несчастья, он не просто увидел спасительный берег, как его учили три мудреца. Три смерти – любимой жены и дочери и бесценной сестры – не просто разбили ему сердце. Разбили в очередной раз! Недавняя утрата ожесточила его. Ему хотелось отомстить судьбе. Сделать то, что потрясло бы весь окружающий мир.

Хотелось, чтобы от поступи его, Тимура Гургана, дрожала земля.

И такой шанс появился. Феодалу Шайху Давуду Сабзавари Тимур формально доверил в правление его же Сабзавар, но реальная власть принадлежала ставленнику Тимура – даруге Табану Бахадуру. Шайх Давуд терпел недолго, взбунтовался и убил даругу. На Сабзавар тотчас были брошены два лучших полководца Тимура – Хаджи Сайф ад-Дин и Ак-Буга-бек. Они взяли штурмом Сабзавар, перебили всех людей мятежного феодала, утопили город в крови, но сам Шайх Давуд бежал и спрятался в горной крепости Бадрабад.

Тимур устал доверять местным феодалам, которые после долгих осад и боев сдавались ему, приползали и целовали сапоги, отправляли ему на заклание своих вельмож и дочерей, но стоило ему поверить им и уйти домой, убивали в городах его бахадуров и вновь объявляли войну. И все начиналось сызнова! Поход, письма мятежникам, уговоры, осада, первый штурм, второй, третий. И вновь – поклоны, обещания, целование сапог, и вновь – предательство. Это была какая-то напасть! Заколдованный круг! «Что могло разорвать его? – думал Тимур. – Рассечь? Да так, чтобы концов уже не соединить! Что должен я сделать для этого?» Позавчера Вали-бек воевал с ним, затем принял дружбу, но стоило ему, Тимуру, уйти из Мазандарана, как тот вновь бросился на его людей. В Мазандаране и Сеистане, которые недавно поклонились ему, опять начались волнения. А жители Герата взяли и сговорились с ними!

– Что, малой оказалась башня из голов гурийцев на рыночной площади Герата? – в гневе спрашивал Тимур у своих полководцев-беков. – Надо было построить больше и выше? Ну так я, клянусь Аллахом, построю из их неразумных голов десять башен, сто! – Яростью и жаждой отмщения наполнилось его сердце. – И все будут до небес!

Он пришел в Герат, вновь усмирил их, потребовав налог пощады. Герат поклонился и заплатил. Головы остались на плечах. Бунтари разбежались. Но что будет завтра?

И вот теперь в скалистом Сабзаваре его войско подошло к горе, на вершине которой в крепости прятался мятежный Шайх Давуд. Тяжелым взором смотрел Тимур наверх, на вершину скалы. Таким взором смотрит палач на свою жертву. В этот раз он не диктовал писем, не посылал к своему врагу послов. Хватит, решил он. Человек сам выбирает свою судьбу, подчас самую злую, а в этот раз, как Шайх Давуд, он выбирает ее снова и снова, и никакие увещевания не останавливают его! Так вот, он, эмир Тимур, Тимурленг, Железный Хромец, как они все, самовлюбленные индюки, называют его, пришел к недальновидному Шайху Давуду в одеждах судьбы. В черных ее одеждах. Роковых.

Ведь для судьбы, как известно, нет преград!

– Шайх Йахья Хурасани, ты сделаешь подкопы под крепость, – на совещании приказал он одному из своих эмиров. – Сгони людей, сколько надо. Головой отвечаешь за исполнение приказа!

Как всегда, согнанные с окрестностей люди, управляемые его мастерами-строителями, бросились выполнять приказание. Чтобы их не перебили сразу, впереди они тащили деревянные щиты. Легкая пехота из ловких горцев взбиралась за ними. Камни и стрелы полетели с крепости. Щиты обрастали стрелами, камни влетали в них, кого-то переворачивали и ломали строй. Но все упрямо шли вверх. Лучники Тимура, самые умелые, тоже карабкались вверх и, как могли, прикрывали штурм крепости меткой стрельбой. Строители ложились сотнями, потом тысячами, корчась и умирая от летящих вниз камней и пролитой смолы и кипятка, но копали. Бахадуры государя тоже погибали большим числом. Но в этот раз ни один мускул не дрогнул на его лице от вида страдания своих воинов.

Все было для дела! Великого дела.