Ордынский волк. Самаркандский лев

После этой битвы сторонники Шаха Мансура, потерявшие сильного вождя, разбежались кто куда. А Шираз был в очередной раз ограблен. Но без резни. Тимур питал слабость к этой «персидской жемчужине» – одному из самых прекрасных городов на свете, вскормившему и архитекторов, и торговцев, и поэтов. Негоже было разрушать такой город, к тому же далеко не все жители Шираза отдавали предпочтение Музаффаридам, многие были на стороне их вечных противников – Джалаиридов, другой династии, рвавшейся в Иране к власти.

После битвы Тимур послал царевича Мухаммада Султана в Исфахан, чтобы он собрал там налог пощады. Жители Исфахана уже поплатились башнями из семидесяти тысяч голов – хватит с них, решил Тимур. Пусть просто заплатят. Снимут последнее, но живыми останутся.

Музаффариды, рассевшиеся по городам и крепостям южного Ирана, печенками поняли, что надо сдаваться и вновь присягать Тимурленгу, страшному кровавому Хромцу. И потянулись к нему с богатейшими подарками. Сидя в Багги Майдане, дворце-саду на окраине Шираза, государь принимал их, брал подарки и отпускал обратно.

И думал непростую думу полководца и завоевателя. Как ему быть дальше? Тянуть кота за хвост, надеясь на человеческую благоразумность, толочь воду в ступе, уповая на мудрость тех, кто ее лишен, или плюнуть и все решить сразу, мечом? Как написано в том хадисе, который он цитировал своему другу и полководцу Сайфу ад-Дину на просторах Дешт-и-Кипчака: «Сад счастья и власть подпитываются влагой сабли!»

– «Тот царь достигнет величия и счастья, который не пренебрегает трудом, страданиями и несчастьями!» – слушая журчание фонтана и глядя на воду, шептал он слова хадиса. – «Миродержавие и царство достойны того человека, великая воля которого не страшится трудностей войн». Все так, все так…

Отсеченная голова Шаха Мансура – идеальный выход! Нет человека, нет и проблемы, которую он доставляет.

Десятого мая Тимур покинул Шираз и направился в Исфахан, чтобы местные жители увидели его воочию, вспомнили о башнях из голов. Интересно, сохранились ли они, эти башни? Конечно, нет! Отпав от его империи, они сразу вычистили свой город, и вот – он возвращается. А не спросить ли их, где они, плоды его походной архитектуры?

По дороге в Исфахан он «много охотился и предавался удовольствиям», как свидетельствует летописец. Тимур не торопился! Пусть мятежные исфаханцы, которые уже отдали последнее его сыну Мухаммаду Султану, подождут! Он растянет для них это удовольствие – ожидание господина, ожидание своей судьбы, фатума, рока. Когда он въедет в Исфахан, они все будут подобны полевым мышам, затаившимся в своих норках при появлении хищного и голодного хорька.

Но все та же дума, очень важная, не отпускала его. По поводу сада счастья и власти меча. Вспоминал он и отважного Шаха Мансура, который вылетел на него в пылу битвы и заставил сражаться. До сих пор в ушах стоял звон от удара клинка по щиту, которым Адил Афтабачи закрыл голову своего государя. А ведь Шах Мансур мог и зарубить его. Но Аллах распорядился иначе. Великому эмиру Тимуру Гургану – жить, его врагу – нет. Но кто скажет, что не появится новый Шах Мансур из мятежной династии?

И только в Кумисе, в зеленом городке в десяти фарсахах южнее Исфахана, Тимур дал себе ответ на мучивший его вопрос.

– Хочешь жить – убей своего врага, – глядя на лица покорных слуг, что прислуживали ему, сказал он.

И тотчас приказал издать знаменитый и страшный фирман, который гласил: «Истребить под корень весь род Музаффаридов». Это касалось всех мужчин – больших и малых, вплоть до младенцев. Фирман был разослан по всему Ирану, и открылась охота на род Музаффаридов, началась кровавая бойня. Избиение! Особенно постарались Джалаириды. Даруги крепостей хватали недавних своих повелителей и отсекали им головы. У женщин отнимали мальчиков и младенцев мужского пола – и убивали у них на глазах, и убивали женщин, если те не отдавали своих детей. Охранительного фирмана на женщин рода Музаффаридов не поступало.

Как сказал об этой бойне летописец, процитировав Коран: «Это народ, который уже прошел». Изречение означало, что все были уничтожены поголовно и сам род Музаффаридов перестал существовать на земле.

Хватит чужих династий, решил Тимур. Теперь он поступит так, как должен был поступить сразу. Ему просто не хватило времени. И потом, с годами он становился более мудрым.

Всю область Фарса со столицей в Ширазе он отдал в наследство старшему сыну – Умаршаху. И когда весть о резне Музаффаридов распространилась, 22 мая 1393 года Тимур въехал в Исфахан. Его встречал благодарный внук Мухаммад Султан с богатыми подарками. Со всем тем, что недавно было отнято у мятежных исфаханцев. Тимур ехал и смотрел на них! Да, все было так! Они, недавно потерявшие своих близких, чьи головы были закатаны в пирамиды, смотрели на него с таким ужасом, что и впрямь походили на мышей.