Орел и Дракон

Видимо, церковь, весьма похожая на крепость, не сдалась без борьбы, поскольку деревянные ставни, которыми закрывали высокие окна, мощные дубовые двери и даже ворота, преграждавшие вход на обительских двор, были разбиты в щепы, изрублены секирами, и обломки их еще валялись по всему двору. Тут же дымил костер, над которым висел привычным северянам железный котел с заклепками, а несколько дренгов подкидывали в огонь обломки дубовых досок с потемневшей от времени искусной резьбой — остатки этих же дверей. Какой-то святой среди резных завитушек, с молитвенно сложенными руками, словно упрашивал избавить его от столь страшной участи, но напрасно.

Перед костром стоял, наблюдая за готовкой, рослый, довольно крупный мужчина лет пятидесяти, с разлохмаченной рыжей косой, в которой блестели нити седины, с красным обветренным лицом и опухшими глазами — видимо, с перепоя — в залоснившейся кожаной рубахе и в широких полосатых штанах, тоже повидавших разные виды.

— Оттар конунг! — обратился к нему один из тех викингов, что привел Рери со спутниками. — Эти люди пришли из бухты на двух кораблях. У них неполных шесть десятков. Говорят, что хотят присоединиться к нам.

— Присоединиться? — Рыжий окинул Рери и его товарищей внимательным взглядом. Торир Верный был самым старшим, и естественно было именно его принять за вожака, но взгляд рыжего не пропустил рейнского меча на поясе Рери, доставшегося ему после победы над Хардом как законная добыча, и он понял, что старший тут все же этот юнец.

— Кто такие? — спросил он. — Откуда? Ты и есть предводитель этого войска, юный ясень битвы? Как звали твоего отца и не от него ли ты получил этот меч?

— Этот меч я получил после того, как убил «морского конунга», который совершил набег на наш край и убил моего дядю по матери, — обстоятельно ответил Рери сначала на этот вопрос. Он не терпел, чтобы его принимали за молокососа, только и умеющего, что пользоваться плодами чужих подвигов. — Его звали Хард по прозвищу Богач.

— Да что ты говоришь? — Рыжий в изумлении хлопнул себя по бедрам. — Эта старая сволочь! И ты его убил? Ты сам?

— Нет, помогала моя старая кормилица, — язвительно ответил Рери, сердито глядя на рыжего сузившимися глазами. — Эти люди, — он кивнул на Торира и Орма, — могут подтвердить, как и все пятьдесят шесть человек, которых я привел с собой из Смалёнда. — Меня зовут Хрёрек сын Торгерд. Могу я теперь узнать твое имя?

— Я-то — меня зовут Оттар Епископ, если тебе это имя что-то говорит, — с явным чувством собственного превосходства отозвался рыжий. — А должно бы говорить, потому что я ходил в походы еще в то время, когда ты бултыхался в утробе матери. И даже задолго до того! — Он усмехнулся, поскольку разглядел, что собеседник его еще почти мальчик. Среднего роста, с мягкими черами лица, Рери выглядел даже несколько моложе своих восемнадцати лет, и опровергали это впечатление только широкие сильные плечи и суровый, совсем не детский взгляд. — А с Хардом мы сталкивались тут еще пять лет назад — тогда-то он, видно, и получил этот свой меч, когда раньше меня взял добычу в долине Луары. И хорошо, что этот старый хрен больше не будет путаться под ногами, хотя я предпочел бы зарубить его сам. Ну, а здесь ты чего ищешь, Хрёрек сын Торгерд?

— Того же чего и ты, если я что-нибудь понимаю, — огрызнулся Рери. — Славы и добычи. И я готов присоединиться к вам, особенно если правда, как я слышал по дороге, среди вождей вашего войска есть человек королевской крови. Никому другому мне подчиняться нельзя.

— Уж это точно! — Оттар усмехнулся с видом шутливой почтительности. — Такой человек у нас есть. Род Хёгни со времен Одина владеет парой фюльков — Хейдмёрком, да еще его папаша воевал за Раумарики, да Хальвдан Черный наложил им по хребту, они и рады, что хоть кусок земли сохранили. Но ни одному конунгу в Северных странах он не уступит как знатностью рода, так и умением высоко держать нос. Его знатность и доблесть так велики, что даже этот большой дом, — он поднял голову и окинул взглядом церковную крышу, — не сумел вместить все целиком. Немного пришлось устроить на улице. Хёгни! — крикнул он в раскрытую дверь. — Выйди-ка. Тут к тебе явился еще один доблестный муж королевского рода, я недостаточно знатен, чтобы достойно его принимать.

Рери не понял, не смеется ли над ним рыжий Оттар, но над своим товарищем он в таком случае смеялся тоже, и Рери решил пока не обижаться.

Из дверей показался высокий, длиннолицый человека лет тридцати. Вид у него был далеко не такой добродушный, как у Оттара; на ходу он протирал глаза — наверное, перед этим спал. Пока рыжий ему рассказывал, кто это и откуда, он осматривал Рери и его спутников острыми светло-серыми глазами, и дружелюбнее по мере рассказа не становился.

— Мы не знаем, чего стоят эти люди и их дружина, — сказал он. — И может так получиться, что в битве нам от них будет больше вреда, чем пользы.