Орел и Дракон

По быстрому знаку Рери смалёндцы вскочили с мест и схватились за оружие. Разглядеть лица из такой дали не получалось, и в голове билась мысль: это все-таки может быть Асгейр. Вдруг Хериберт соврал, и все наоборот — Асгейр разбил Харальда? Или чокнутый франк вообще никуда не ходил и никого ни о чем не предупреждал? Тогда им конец. Перед мысленным взором Рери с одинаковой яркостью стояли победа или гибель. Его судьба раздваивалась, как поток, разделяющийся на два рукава, и он еще не знал, куда его легкую лодочку понесет — к победе или к гибели. Все решали ближайшие мгновения. И от острого напряжения у него возникало странное ощущение, что душа отделяется от тела, смотрит на него сверху и руководит им, как нечто постороннее.

Часть кораблей пристала возле Аббевилля, часть продолжала двигаться к каструму. Рери вглядывался, пытаясь узнать хоть кого-нибудь. Там, возле Аббевилля, люди уже начали высаживаться. Несколько чужих кораблей шли сюда. На носу одного он видел высокого человека в незнакомом шлеме с дорогой золоченой полумаской, с ярким багряным плащом на плечах, отделанным парчовой полосой, с какими-то блестящими украшениями по всему полю. Какой же дурак, собираясь драться, наденет такую дорогую вещь? А если драться не собирался, а хотел похвастаться добычей, то зачем тогда шлем? Разве только лицо спрятать…

Со стороны Аббевилля вдруг долетели невнятные крики, раздался звук рога. Рери быстро обернулся — на песке у воды, где причалили пришедшие корабли, шла драка. Приплывших было гораздо больше, но норвежцы возле города поняли, что это не люди Асгейра, что это чужаки и что их пытались обмануть.

Корабли возле каструма тоже встали, и люди с их бортов стали прыгать в мелкую воду. Норвежцы, уже понявшие, что возле города происходит что-то неожиданное и неприятное, не долго думали и тоже вступили в бой — тем более что именно таковы были намерения прибывших.

— Идем скорее, Хрёрек! — Хериберт обеспокоенно дернул его за рукав. — Уже началось! Пора, если тебе дорога жизнь!

— Может, нападем на них сзади? — возбужденно предложил Орм. — Почему мы, в конце концов, должны прятаться от битвы? Прорвемся к своим и будем сражаться вместе.

Рери уже готов был принять его предложение, тем более что его собственные мысли были точно такими же, но тут один из норвежских хёвдингов, обернувшись и увидев смалёндцев, неподвижно замерших под склоном холма, что-то понял и сделал знак своим людям. Около сотни норвежцев по его знаку устремились вперед с оружием и щитами наготове. Казалось бы, до мести ли тут, когда трем сотням приходится отбиваться от пяти или шести? И Рери сообразил, о чем подумал норвежский хёвдинг. Их ведь можно не только убить, но и взять в залог. А с таким заложником на руках, как он, уже норвежцы, хотя бы уцелевшая их часть, будут предъявлять Харальду свои условия.

— В каструм! — заорал Рери, в мозгу которого все эти мысли пронеслись быстрее молнии. — К воротам, все бегом!

И первый побежал за Херибертом, вскинув щит на плечи и прикрывая спину.

Бенедиктинец, подобрав повыше широкие полы своей длинной одежды, с неожиданным проворством мчался верх по склону. Смалёндцы топали за ним. Бежать вверх по довольно крутому холму, по узкой тропинке, было нелегко, но речь шла о жизни.

Мимо свистнула стрела, и Рери сначала не понял, спереди она прилетела или сзади — ожидать можно было как того, так и другого. Хериберт, по-прежнему бежавший впереди, стал что-то кричать — уже на местном языке, так что Рери не понимал ни слова. Свистнули еще несколько стрел. Кто-то рядом вскрикнул, кто-то молча упал. Хериберт продолжал кричать.

Впереди уже совсем близко показалась стена каструма — крутой земляной вал и частокол из толстых бревен поверх него. Перед валом виднелся ров, с блестевшей внутри темной водой, покрытой какой-то водяной растительностью. Через ров к закрытым воротам вела тонкая перемычка — пройти от силы одному человеку.

Ворота стали открываться.

— Быстрее! Вперед! По одному! Не толпиться! — закричал Рери, остановившись, обернувшись и пропуская вперед людей. — По одному в ворота, живее!

Неизвестно, что ждало их внутри, но снаружи надеяться было не на что. Около сотни норвежцев догоняло их и уже приблизилось более чем на полперестрела. Они не стреляли только потому, что боялись убить его, Рери, который был нужен им живым. Но несколько тел лежало на склоне, отмечая путь отступления — одно из них шевелилось, но Рери сейчас не мог сообразить, кто это.

Первый из смалёндцев пробежал по перемычке и скрылся за воротами вслед за Херибертом. Рери все подгонял своих людей, и ему казалось, что они бегут очень медленно, а норвежцы — очень быстро. Он продолжал кричать и размахивать рукой с зажатым мечом, совершенно не замечая его тяжести — и изнемогал от бессилия сделать хоть что-то еще, как-то подогнать своих и задержать норвежцев.