Орел пустыни

– Ему уже заплатили, – сказал Ширкух. – Но сельджуки предложили больше.

– Однако нам необходимо что-то делать, – сказал Нур ад-Дин, наклонился вперед, и его немигающие золотистые глаза впились в Юсуфа. – Скажи мне: каков твой совет?

Юсуф посмотрел на Ширкуха. Лицо дяди превратилось в непроницаемую маску; помощи от него ждать не приходилось. Юсуф сделал глубокий вдох:

– Вы должны сделать так, чтобы Гумуштагин захотел покинуть Телль Башир.

– Как? – осведомился Нур ад-Дин. – Объясни.

– Предложите ему нечто большее, возможно, Бизаа.

– Но он предатель! – вмешался Ширкух. – А Бизаа богатый город, население в нем в два раза больше, чем в Телль Башире.

Юсуф кивнул:

– Именно по этой причине он согласится. И что еще важнее: Бизаа ближе к Алеппо, а его население не имеет причин быть верным Гумуштагину. Как только он переберется, его можно будет сместить за измену.

– А Телль Башир? – спросил Нур ад-Дин. – Оставшимся там людям, которые хранят верность Гумуштагину, не понравится появление нового правителя. Могут начаться волнения.

– Тогда вам следует послать туда того, кому вы доверяете, кто сможет взять город под контроль. Если у него ничего не выйдет – ваше положение не ухудшится. Ситуация останется прежней. А если такая перестановка окажется успешной, со стороны Телль Башира опасность больше грозить не будет.

Нур ад-Дин улыбнулся:

– И вновь ты произвел на меня впечатление. – Он повернулся к Ширкуху: – Ты правильно сделал, что привез своего племянника ко мне. Его ждет прекрасное будущее. Очень скоро мне потребуются такие люди, как Юсуф. Не за горами то время, когда мы прогоним франков от наших берегов. – Он замолчал и сделал глоток вина. – Держи меня в курсе дел своего племянника, Ширкух. Мне интересно знать, как он сойдется с твоими людьми.

* * *

Джон сидел один в темной комнате и смотрел из крошечного квадратного окошка на яркий лунный серп. Его скромные покои – одна из дюжины одинаковых комнат в небольшом здании, которое находилось возле дворца – были всего лишь три фута на шесть, и там едва хватало места для соломенного тюфяка, лежавшего на полу. Двери не было. Люди Ширкуха показали Джону комнату в бараке для рабов и сказали, что Юсуф пошлет за ним, как только он ему понадобится. Джону ничего не оставалось, как ждать, оставшись наедине со своими мыслями. Небо постепенно темнело. В животе у Джона заурчало, и он подумал, не стоит ли ему оставить комнату и поискать какой-нибудь еды. Но где? Он даже не представлял, куда идти.

Где-то рядом прозвучал сигнал колокола, и Джон услышал топот ног по коридору. Несколько мужчин прошли мимо – один лысый и темный, как ночное небо, другой коричневый, как свежевскопанная земля. Джон заметил, что каждый держит в руках глиняную миску.

– Что происходит? – спросил Джон. – Почему звонит колокол?

Более темный мужчина посмотрел на Джона.

– Наш господин закончил трапезу, – ответил он. – Теперь будут есть слуги.

Джон последовал за двумя мужчинами по темным коридорам с низкими потолками в большую комнату, где собралась удивительная смесь людей – местные христиане, турки, египтяне, африканцы. Но франков среди них Джон не заметил. Все стояли с мисками в руках, дожидаясь своей очереди. В дальней части комнаты с потолка свисал огромный черный котел. Когда Джон зашел, разговоры в комнате прекратились, и все глаза обратились на него.

Высокий тучный мужчина с двойным подбородком подошел к Джону и посмотрел на него сверху вниз.

– Чего ты хочешь? – спросил он высоким пронзительным голосом.

Джон догадался, что это евнух.

– Поесть.

Евнух усмехнулся, а потом выражение его лица стало жестким, и он сплюнул на пол перед Джоном.

– Ты не будешь есть вместе с нами. Ты нечист, неверный. Уходи.

Темнокожий раб, который привел Джона, шагнул вперед и положил руку на плечо евнуха.

– Оставь его в покое, Закир. – Он протянул Джону свою миску.

Закир стряхнул руку раба с плеча, выбил миску из руки Джона, и она разбилась о пол. Евнух посмотрел Джону в глаза.

– Я сказал, уходи.

Джон чувствовал, что все в комнате смотрят на него, и знал, что не должен отступать. Если он покажет слабость, то не сможет спокойно жить в Алеппо. Он вздохнул и развел руки в стороны.

– Я никому не хочу доставлять неприятностей.

Евнух усмехнулся и протянул руку, собираясь вытолкнуть Джона из комнаты, но Джон двигался стремительно и через мгновение заломил евнуху руку за спину. Когда Закир развернулся, чтобы ослабить давление на плечо, Джон перехватил свободной рукой его горло и сжал, начиная душить. Остальные рабы молча наблюдали за происходящим. Закир отчаянно пытался высвободиться, но тщетно. Наконец евнух затих, и Джон его отпустил, аккуратно положив на пол вялое тело. Никто не пошевелился.

Джон шагнул вперед, и остальные рабы расступились, позволяя ему подойти к котлу. Стоявший у котла раб с большим ковшом несколько мгновений смотрел на Джона, потом взял миску, наполнил ее горячей мясной похлебкой и протянул ему.

– Спасибо, брат, – сказал ему Джон, повернулся и ушел.

Он решил, что будет есть в своей комнате. Один.

* * *