Орел смотрит на солнце (о Сергееве-Ценском)

— Так я и для вас думал… и для Михал Иваныча, — преодолевая неловкость, признался Сергей Николаевич и счел нужным добавить: — Одиночество мое, я так думаю, не вечно. Пора с ним кончать.

Это прозвучало как давно и твердо решенное. Через несколько месяцев Крым был снова занят армией Врангеля, и Христина Михайловна не смогла выехать из Алушты. Трудные дни сблизили их. Осенью они поженились. Через 25 лет Ценский писал в своей автобиографии:

«Женитьба на Христине Михайловне была величайшей удачей в моей жизни. Женщина огромной энергии, Христина Михайловна прекрасно разбиралась в этой житейской путанице, которая царила тогда и после кругом и в какой я лично не способен был ничего понять. Взяв на себя все хозяйственные заботы, моя жена предоставила мне возможность писать, а это для меня, прирожденного писателя-художника, было самое важное».

Разруха, голод, эпидемии черной тучей нависли над разоренной, истощенной войною Россией. Потерпев поражение в открытой вооруженной борьбе с молодой Советской республикой, международный капитал и внутренняя контрреволюция отнюдь не сложили оружия. Борьба ожесточалась, принимая новые формы. На свержение советской власти враги бросали все силы, не брезгуя ничем: заговорами, экономической блокадой, кулацкими восстаниями, предательскими убийствами активных коммунистов.

Народ голодал. Трудно жилось и писателям. Но Сергей Николаевич никогда не жалел о том, что отверг предложение выехать за границу. Вспоминая об этом времени, Ценский писал:

«Когда ликвидирована была авантюра Врангеля и Крым окончательно был занят Красной Армией, явилась возможность письменных сношений с Москвой и Петроградом. В начале 21-го года я обратился к Ал. Макс. [Горькому] уже сам с обстоятельным письмом. В этом письме я просил его информировать меня по поводу вопросов, связанных с тогдашним положением литературы, с возможностями печатания беллетристики в журналах и выпуска книг в издательствах. В Крыму в то время было катастрофически голодно. Всего только за четыре пуда муки я продавал тогда свою дачу, но и эта цена всем казалась неслыханно «рваческой». Состоятельные татары, к которым я обращался, говорили мне на это: «Це-це — ка-кой человек хитрый!.. Слыхали мы, был такой один — Лев Толстой, — о-очень хитрый! А ты, — так думаем, — еще хитрей Лев Толстой будешь!» — и кивали укоризненно головами.

Так никто и не купил моей дачи даже за четыре пуда муки!.. Между тем какой-то приезжий петроградец указал мне, как выход из безнадежного положения— уехать в Петроград. Об этом я написал Горькому. Недели через три я получил бумажку такого содержания:

«Уважаемые товарищи!

Очень прошу Вас помочь известнейшему литератору Сергею Николаевичу Сергееву-Ценскому выехать в Петроград, где он необходим для литературной работы в Компросе. Буду крайне благодарен, если приезд Ценского Вы по возможности ускорите и облегчите.

Привет. М. Горький

Москва.

6/П-21».

Бумажкой этой воспользоваться мне не пришлось. Я ответил, что переезд очень труден, так что я от этого предприятия отказываюсь и остаюсь на месте, в Алуште…»

Христине Михайловне удалось продать одну корову, а на вырученные деньги купить немного хлеба и простую рубаху для изрядно обносившегося писателя.

Окончательное установление советской власти вызвало большой творческий подъем у Сергеева-Ценского. Все домашние заботы лег. ли теперь на плечи Христины Михайловны, а Сергей Николаевич с головой окунулся в работу. В 1921–1922 годах одна за другой были написаны три небольшие повести: «Чудо», «Жестокость» и «Рассказ профессора».

«Чудо» под названием «Донная мина» было впервые опубликовано в Южном альманахе в 1922 году, а в следующем году его издали в Берлине на русском языке в издательстве Гржебина. Находившийся в это время в Германии Максим Горький писал Сергееву-Ценскому: «Прочитал Ваше «Чудо», очень хорошая вещь! Буду уговаривать американцев перевести ее…»

Повесть «Жестокость» Горькому не понравилась. С присущей ему прямотой Алексей Максимович так и написал Сергею Николаевичу в одном из своих писем. Во всех трех повестях события происходят в годы гражданской войны. Ценский писал о том, что прошло мимо него и чего он не понял, в чем не смог разобраться. Не главные, а второстепенные вопросы жизни оказались в поле зрения писателя. Особенно «Жестокость» и «Рассказ профессора» отмечены печатью натурализма и бесстрастного объективистского описательства. Они пронизаны атмосферой человеческой жестокости и безысходности жизни. Несомненно, что общая мрачная и гнетущая тональность этих произведений — результат и того личного, подчас трагического, что довелось пережить писателю в Крыму, где так часто одна власть сменяла другую и где люди, в том числе и сам Сергеев-Ценский, испытывали насилие и произвол от всякого рода антинародных элементов.

Последующие произведения Ценского показали, что «Жестокость» и «Рассказ профессора» были случайным явлением в творчестве писателя.