Орельен. Том 2

— Ты же сама знаешь…

— Только не говори «нет»!.. Ты меня по-прежнему любишь? Чудесно… Ты сам тысячи раз говорил, что не понимаешь любви без жертв…

— Прошу тебя, Мели…

Роза пристально посмотрела на него. Он просто боится, что она попросит у него нечто невыполнимое. Она улыбнулась и опустила веки.

— О, речь идет вовсе не о такой уж огромной жертве… Я хотела бы… хотела… чтобы ты вложил немножко денег в мое дело…

— Ты отлично знаешь, что я не богат…

— Знаю. Вполне хватит для начала внести в фирму «Мельроз» какие-нибудь сущие пустяки, чтобы у нас было твое имя… а потом, когда мы со временем откроем парфюмерную фирму «Сад Саади», к тебе уже привыкнут, и ты внесешь куш покрупнее, для увеличения капитала.

— Но как же так?

— Ты просто глуп! Ведь ты будешь подставным лицом. Нам надо, чтобы Эдмон имел людей, которым он мог бы верить, и я тоже. Понимаешь? Так что, внеся свои скромные сбережения, ты сделаешь выгодное дело! Скажи сам, можно ли вверить свое состояние более красивым рукам?

Блез припал к ее рукам долгим поцелуем. Она с небрежной лаской провела ладонью по его усам.

— А твой муж? — спросил он.

Роза пожала плечами.

— Он славный мальчик, ты знаешь, как он страдает… Попроси счет, мне уже давно пора быть у Мэри… Ношусь, как видишь, с деловыми визитами… Все должно быть готово к новому году. Тем более, что я уезжаю в Женеву играть «Джоконду»… Ах, тебе просто необходимо познакомиться с Адриеном Арно. Он — доверенное лицо Эдмона, и в данном случае тебе придется иметь дело с ним. Помоги мне надеть манто. Ну, как поживает Марта? Прости, не спросила раньше. Да, милый Бебе, брак это одно, а любовь — другое.

Блез поднялся. Он о чем-то размышлял. Потом, стоя за спиной Розы, так что она не могла видеть его лицо, спросил:

— А Эдмона, его… ты… любишь?..

Роза ответила не сразу, — она натягивала перчатки. Потом обернулась и произнесла своим покоряющим голосом, голосом Федры:

— Думаю, что… на этот раз… действительно люблю!

Блез Амберьо молча нагнулся и поднял с усыпанного опилками пола свое кашне.

Доставив Розу на улицу Бель-Фей, он пешком пошел к заставе Дофинэ. Погода была серая, сырая, дул порывистый ветер. Но Блез ничего не замечал. Он медленно брел по бульвару Гувьон-Сен-Сир, вдоль окружной железной дороги. Он был до краев полон Розой. Был чуточку более несчастным, чем прежде, но счастлив своим несчастьем. «Бывают же такие чудаки на свете», — думал он о самом себе. И все шел, шел, лишь бы не спускаться в метро и не попасть слишком рано к себе, на Монмартр. После завтрака он слегка отяжелел. Здесь, на ветру, дышалось легче. Он брел до тех пор, пока окончательно не стемнело. Ночь застала его у парка Монсо, в этом псевдогреческом уголке, где он, бывало, часами ждал Розу…

Когда он пришел домой, кто-то сидел у Марты в будуаре. Две женщины поднялись ему навстречу. Одна из них была Береника. Блез удивился:

— Мадам Морель? Каким счастливым ветром вас занесло в наши края?

Береника сделала шаг к нему и произнесла серьезным голосом:

— Я должна вам сообщить… Моя кузина, Бланшетта Барбентан, покушалась на самоубийство.

Он чуть было не сказал: «Знаю». Но удержался.

— Боже мой! Садитесь!

Все трое уселись. Марта пристально поглядела на мужа.

XLIV

— Я же говорил, чтобы меня ни в каком случае не смели беспокоить… Что там еще такое?

Стоя в дверях хозяйского кабинета, Симоно бросил нерешительный взгляд на Адриена Арно, небрежно развалившегося в кресле, обитом кожей табачного цвета, потом медленно повернул к патрону свой лысый череп и свою красивую седую, идеально подстриженную бородку и извинился:

— Но, мосье, господа из «Каучука» ждут уже очень давно.

Эдмон откинулся на спинку кресла и стукнул ладонью по столу:

— Ну и пусть себе ждут! Я же вам сказал: я занят, занят!

Адриен перехватил взгляд старика Симоно, с достоинством выходившего из кабинета. И тихонько хихикнул:

— Ты его шокируешь… Поверь, он отнюдь не считает серьезным занятием беседу с таким типом, как я… особенно, если в приемной дожидаются господа из «Каучука».

Эдмон пожал плечами и сделал рукой неопределенный жест, посылающий ко всем чертям и Симоно, и господ из «Каучука», и весь свет божий.

— В конце концов, — начал он, — согласен ты или нет оказать мне эту услугу?

Адриен молча щипал свои усики.

— Конечно… конечно… Не говоря уже о том, что я слишком многим тебе обязан… Но не в этом дело…

— А в чем же?

— Не знаю, справлюсь ли я с твоим поручением, подходящий ли я для этого человек… если бы я был юристом, тогда вопрос другой… Но я юриспруденции не обучался, а тут столько щекотливых моментов… дарственные, сделанные при жизни… Сам я, конечно, не в курсе, просто повторяю чужие слова, и к тому же случайно услышанные…

— Ведь для чего-нибудь существуют на свете юристы. Посоветуешься…

— Человек более сведущий…

— Ну что от тебя требуется? Ставить самые абстрактные вопросы и в самой общей форме. Вовсе необязательно вносить уточнения… Для себя самого ты мог бы это сделать? А мне неудобно быть на виду…

— Что верно, то верно…

Зазвонил телефон. Эдмон снял трубку: