Орельен. Том 2

Однако Адриен по-прежнему твердил, что совершенно напрасно Эдмон поставил своего отца во главе административного совета, да и сам зря дал свое имя.

— Все это шито белыми нитками! В числе акционеров нет ни одного, кто представлял бы сторону твоей жены, вот видишь!

Это верно. Эдмон задумался и рассеянно слушал своего приятеля. Все зависело от тех обстоятельств, при которых он в один прекрасный день расстанется с Бланшеттой, если только такой день вообще наступит… И если дело уладится полюбовно… Полюбовно, как бы не так, разве решаются полюбовно дела, когда речь идет о миллионах? Ясно, что Бланшетта при всех обстоятельствах кинет ему кусок, достанет, чтобы жить, вернее прозябать… Но дважды два — всегда четыре… Только нельзя допускать, чтобы развод обернулся против него, а Бланшетта осталась бы в роли оскорбленной матери семейства и супруги, нет уж, увольте! Само собой разумеется, перед лицом закона он возьмет на себя вину, это вопрос чести… но вот, если Бланшетта, скажем, заведет себе любовника, тогда он согласится на развод… Все преимущества будут на его стороне. И не станет при таких обстоятельствах Бланшетта копаться в делах.

— Не знаю, почему бы тебе не ввести в дело кого-нибудь вроде Жака Шельцера, который к тому же в свойстве с Кенелями, — продолжал бубнить Арно.

— Шельцера? Нет уж, покорно благодарю! Чтобы он начал совать нос туда, куда его не спрашивают?

Тут Эдмон подумал о будущем любовнике своей жены. И умилился. А что, если этот любовник окажется авантюристом, человеком корыстным, понимающим толк в делах? Хорошенький тогда получится переплет. В сущности, нужен кто-нибудь вроде Лертилуа, это, пожалуй, наилучший вариант. Как все-таки странно, что я испытываю к нему ревность!

— Послушай-ка, блестящая мысль… А что, если любовник моей жены будет членом административного совета, что ты на это скажешь?

Адриен тупо уставился на Эдмона.

— Какой любовник твоей жены? Что ты мелешь?

Эдмон самодовольно хохотнул:

— Любовник, будет же у нее, надеюсь, рано или поздно любовник, или нет? Вот я и говорю, предположи, что в административный совет фирмы «Мельроз» войдет какой-нибудь славный малый, нестеснительный, можно будет заранее подобрать подходящую кандидатуру, и вот через пять-шесть лет моя жена и он… Понимаешь? Я все вижу, но шума не подымаю, а потихоньку отстраняюсь. Возвращаю Бланшетте свободу… Естественно, интересы моих детей будут свято соблюдены. Себе лично я ничего не прошу… как-нибудь уж устроюсь. Понятно?

Адриен снова тронул рукой усики. Должно быть, это у него просто тик. На что намекает Эдмон? Славный малый? Уж не о нем ли самом идет речь… О, Барбентан способен и на это, вспомним хотя бы историю с Карлоттой! Адриен почувствовал, что краснеет. Ему представилась Бланшетта. Нельзя же в самом деле так распоряжаться человеком, нужно сначала спросить его согласия. Состояние недурное, ничего не скажешь, но все-таки…

— Послушай, — обратился к нему Эдмон, — ты можешь прийти сюда завтра утром? Да? Я, видишь ли, хочу тебя тут кое с кем познакомить…

Он назвал номер абонента. Очевидно, дома никого не оказалось, телефон молчал.

— Сейчас я к нему попытаюсь дозвониться, — продолжал Эдмон, — а нет, так пошлю письмо… Я хочу тебя завтра свести с моим кандидатом. Впрочем, ты его знаешь, вы вместе завтракали у нас… Лертилуа… Очень честный малый, и, кроме того, мы с ним были вместе на фронте.

Адриен ответил не сразу. «Значит, зря я надеялся», — подумалось ему. Ничего, тем или иным способом он-то свои дела устроит.

В дверях снова показался Симоно. Ни от кого на свете Эдмон не потерпел бы такой манеры обращения со своим хозяином, шефом фирмы, восходившей еще к тем временам, когда в конторе не имелось телефона и клиенты приходили без предупреждения. Эдмон нахмурился:

— Что там еще такое, Симоно?

— Мосье, господа из «Каучука» заждались, и потом господин Лертилуа спрашивает…

Лертилуа! Вот, что называется, подоспел в нужную минуту. Эдмон обернулся к Адриену:

— Не пройдешь ли ты пока в ту комнату, как раз о нем я тебе и говорил сейчас… Только не уходи, я тебя позову.

— Мосье, господа из «Каучука»…

— К черту, Симоно! Введите Лертилуа, а этим господам скажите… Нет, ничего не говорите… Вы сами можете спросить, что им надо, и, если они хотят меня видеть, им еще придется долго ждать… поэтому я прошу их… Словом, скажите все, что найдете нужным!

Симоно неодобрительно поджал губы и, поклонившись, вышел.

— Пройди в маленький кабинет, я тебя долго не задержу. Зато завтра утром будешь свободен. Если хочешь убить время, возьми книгу, у меня здесь есть последний том Пруста.

Адриен взял толстый том с таким видом, будто ему вручили книгу телефонных абонентов. Особого восторга он не проявил. Подумаешь, Пруст! В парикмахерской хоть предлагают клиентам «Ви паризьен».