Орган времени

Серый плащ, серые брюки, серый портфель – это был тот изначальный Сергей Степанович, инженер-бухгалтер. Пожалуй, он был неплох тогда, и на мгновение мне стало жаль его. Но я тут же одернул себя, не став обманываться внешностью. Нет, я должен сделать то, зачем пришел сюда.

– Да-да, конечно, – сказал он и подошел ближе. – Мне хотелось бы…

Но тут я рванулся и схватил его за лацканы плаща.

– Нет, инженер-хирург Сергей Степанович, – проговорил я, – у нас сейчас другое дело.

Он раскрыл рот то ли от удивления, то ли от страха, а скорее от того и другого вместе.

– А как вы узнали… – начал говорить он.

Но я не стал слушать, отклонился назад, отталкиваясь ногами, и перетащил его на эту сторону. Он пытался сопротивляться, хватался руками за перила, но не смог удержать нашу двойную тяжесть, и мы полетели вниз.

Чертовски сложно было перемещаться в такой обстановке. Попробуйте сосредоточиться, когда летите вниз с моста на асфальтовую дорогу под колеса машин. Я все продолжал держать Сергея Степановича. Наверно, мы так и упали вместе, хотя конечно – как же еще? Но только я не видел этого, я переместился обратно, снова оказавшись в кабинете перед Сергеем Степановичем.

– Все, – сказал я ему, – вы покойник, – и рассмеялся.

Он покачал головой в ответ.

– Вы труп, размазанный по асфальту, – добавил я.

Потом встал и вышел из кабинета. И ушел из больницы.

Часть 3. Во времени

Шелест листьев, тягучий, и навязчивый, и липкий, словно смола, сочащаяся из небес и заполняющая все, все, что есть вокруг. Деревья. Стволы и ветви. Трава под ногами. Тропинка вела меня. Здесь. Это должно быть здесь, в этом шелесте листьев, среди деревьев и трав. У журчащей реки, у молчащих камней. Там, где поле, там, где лес, где небеса лежат на земле. Они были здесь, они есть сейчас… Нет! Нечего думать о том, что хоть что-то может быть на самом деле. Когда-то – возможно, когда-то, но только не там, где ты.

Ноги утопают в траве, глаза утопают в солнечном свете – я шел, утопая в шелесте листьев. Это должно быть здесь, уже скоро. Я был во времени и заставил того себя бросить все, чтобы прийти сюда, просто повернулся и ушел, оставив суету за спиной. Сел на поезд и доехал до нужной станции, потом на автобусе. Я смотрел в окно, стараясь не пропустить то место, где нужно выходить. Мне не хотелось спрашивать никого, я хотел узнать сам, увидеть. Но я никогда не ездил сюда сам. На автобусе – да. Нас привозили на автобусах и потом увозили обратно на автобусах. Мы хотели быть старше. Небеса на земле? Я не знал тогда, как выглядят небеса. Хотя разве я знаю это сейчас? Мы любили смотреть на облака и смеялись, показывая пальцами на смешные фигуры в небе. Мы были детьми, нам хотелось быть старше.

Я помнил то место. Брод через речку, где вода журчит в камнях, пруд рядом. Зачем мне туда? Года два назад я случайно был там… Не знаю. Мертвые облака, похороненный свет – не знаю, как назвать это. Все не так, все стало не так. Пруд засыпан землей, и от него не осталось ничего, даже трава не растет на том месте, где был пруд. Все вокруг разворочено тракторными гусеницами. И камней нет в реке, и деревьев стало меньше. Все пусто, голо, завалено мусором. Не знаю. Мертвое детство? Хм…

Я взял на два года раньше. Сел в поезд и поехал туда. Зачем? Кто мне скажет, зачем делать что-то? Я хотел видеть воду, камни в воде. Деревья. Солнечный свет в шелесте листьев. Все мертво сейчас, похоронено под тоннами земли и мусора. Или… или нет? Что такое сейчас? И что такое смерть? Это когда-то. Это время, которое наступает, всего лишь время. Можно прийти чуть раньше, и все будут живы, просто вернуться на пару лет назад и оставить смерть за спиной. Эй, облака и деревья! Я иду к вам. Мы будем жить вечно…

В душном автобусе по пыльной дороге. Я смотрел в окно. Там должен быть поворот. Вот он. Я вышел, и шелест листьев накрыл меня, настиг и поймал в свои сети. Сквозь лес, сквозь поле, нужно было пройти сквозь солнечный день. Я шел по траве, утопая в шелесте листьев. Уже скоро, это должно быть здесь.

После того, как я убил Сергей Степановича… и себя, прошло несколько дней… или месяцев – не знаю, мне было все равно. Я почти не выходил из дома, я почти не выходил из времени. Только когда усталость от времени одолевала меня, я возвращался в настоящее и ложился спать. Потом просыпался и снова отправлялся во время. Был день или ночь – я не смотрел на это, мне было все равно. Что-то ел. Пришлось все же сыграть в лотерею у ближайшего метро, чтобы добыть денег. Я выходил из дома, только чтобы купить продукты, и снова возвращался, и снова был во времени. Как долго так могло продолжаться? Я не знал, мне было все равно.

Прошлое и будущее. Я больше не боялся будущего – нечего было бояться. Когда вечер наступал или когда утро вставало над миром, я не замечал этого – находился во времени или спал, чтобы набраться сил для следующего перемещения.