Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Справедливости ради отметим, что в резолюции содержался ряд пунктов, нацеленных на усиление «борьбы с пьянством, хулиганством и дебошами» в авиачастях, на противодействие проникновению в среду летчиков и техников отрицательных явлений политико-морального характера путем принятия воспитательных мер и карательного воздействия[1286]. Наверное, политработники еще не совсем разобрались в обстановке, поскольку сами политотделы в частях ВВС начали функционировать совсем недавно, будучи созданными лишь в феврале 1928 г.[1287]

Надо сказать, что и особисты не направили специальных указаний на места, не заострили внимание сотрудников, обслуживающих авиационные эскадрильи и бригады, на выявлении и своевременном пресечении фактов перелета за границу. Сказывалась и недостаточно слаженная работа особых отделов и контрразведывательных подразделений местных аппаратов ОГПУ. Подобные проблемы существовали и в центральном аппарате. Так, упомянутый нами выше летчик Р. Пржевлоцкий в ноябре 1929 г. был арестован после нелегального возвращения в СССР, о чем знали в КРО, но не имели информации в ОО ОГПУ. Как выяснилось при допросе, польская разведка, завербовав бывшего летчика, направила его в СССР с заданием доставить тетради, содержащие секретные записи по Военно-воздушным силам РККА, которые были сделаны одним из военнослужащих ВВС. Контрразведчики имели сведения, что несколько месяцев назад на территорию СССР был заброшен другой агент поляков — бывший авиамеханик авиачастей Киевского гарнизона В. Кривомаз. Он окончил в Ленинграде Военно-техническую школу ВВС, затем Севастопольскую школу военно-морских летчиков и служил в 17-м авиаотряде. За аморальное поведение его исключили из комсомола, судили за дезертирство, но он бежал из мест заключения, нелегально перешел советско-польскую границу и выдал 5-й экспозитуре польской разведки все известные ему сведения. По заданию поляков он намерен был завербовать своего брата — авиатехника Новочеркасского авиаотряда и забрать у него незаконно хранимые последним секретные записи курсов лекций в авиашколах. Полагая, что В. Кривомаз убит при переходе границы, поляки и послали Р. Пржевлоцкого, которого, также как ранее и В. Кривомаза, арестовали органы ОГПУ. Арестованный, кстати говоря, довел до сведения чекистов, что во Львове, в 5-й экспозитуре, работает еще один сбежавший летчик — Вуйтек. Польское (3-е) отделение КРО ОГПУ и ГПУ Украины завели агентурное дело «Летчики», в рамках которого намеревались провести дезинформационные акции в отношении польской разведки[1288].

Обо всем, что указано выше, особый отдел ОГПУ и особый отдел Украинского военного округа узнали постфактум.

Случаи побегов военнослужащих ВВС и других частей за границу серьезно обеспокоили органы госбезопасности лишь в 1931 г., когда был разоблачен и арестован пилот, начальник команды при Научно-испытательном институте П. Тренин. В ходе следствия нашли свое полное подтверждение ранее полученные агентурные данные о подготовке им захвата самолета новой марки и перелета на нем в Польшу. П. Тренин действовал по идейным соображениям, о чем свидетельствовали найденные при обыске его квартиры два воззвания, которые он намеревался обнародовать в иностранной прессе. Первое было обращено к рабочим и крестьянам Польской Республики, и в нем имелось объяснение мотивов поступка П. Тренина («…мы, военные летчики Красной армии, не вынесли махровой эксплуатации, порвали разбойничьи большевистские цепи и прилетели под Ваш свободный кров…»), а второе автор адресовал всем советским летчикам[1289].

На допросах П. Тренин не скрывал своей позиции и заявлял: «Красная армия узурпирована и не является оплотом рабочих и крестьян. Армия является оплотом кучки людей, захвативших власть, и под прикрытием штыков творит насилие над 150-миллионным населением»[1290].

В специальной докладной записке И. Сталину заместитель председателя ОГПУ В. Балицкий подчеркнул, что арестованный летчик является, к сожалению, выходцем из крестьян, членом большевистской партии (хотя и сторонником «правого уклона»), а не каким-то социально чуждым или классово враждебным элементом. Надо полагать, что именно это обстоятельство волновало чекистов значительно больше, чем угон новейшего самолета или доведение П. Трениным до поляков известной ему секретной информации[1291].

Политическая надежность военных кадров, прежде всего из числа молодых, тех, кто, казалось бы, получил все возможное для себя от Советской власти, становилась далеко не столь очевидной, как это представлялось из кабинетов военного ведомства и провозглашалось на разного рода партийных форумах. Пример П. Тренина и ему подобных подталкивал чекистов к усилению осведомительной работы даже в социально близкой среде.