Оргазм, или Любовные утехи на Западе. История наслаждения с XVI века до наших дней

Супружеской паре не грозит исчезновение. Репродуктивная модель нашей особи тяготеет к моногамии «с некоторыми отклонениями». Исключение составляют гомосексуальные пары и священники, обреченные на воздержание. По отношению к последним неизменно возникает вопрос: как им удается сублимировать свои чувства?^[497] Вопрос целибата священников, распространенных в их среде педофилии и гомосексуализма в наши дни стоит особенно остро. Случаи нарушения обета происходят все чаще, что свидетельствует о том, что многим священникам все труднее хранить его. Возможно, так сказывается завершение репрессивного цикла, начало которого восходит еще к 1563 году, когда на Тридентском соборе было объявлено, что воздержание — краеугольный камень католической церкви. Именно тогда полное воздержание было вчинено в обязанность не только монахам, но и священникам в миру, в противоположность протестантам, провозгласившим, что священнослужители могут вступать в законный брак. До 1563 года на нарушение обета воздержания смотрели сквозь пальцы. У римских пап эпохи Возрождения были незаконнорожденные дети. В первой половине XVI века благочестивый император Карл Пятый узаконил немало бастардов, рожденных от епископов и высших церковных чинов католических Нидерландов. Но и после Тридентского собора потребовалось время, чтобы новые правила утвердились. В провинции Франш-Конте, находившейся в первой трети XVII века под испанской опекой, многие кюре тяжело и мучительно расставались с «прислужницами» — матерями своих внебрачных детей. Новые правила требовали заменить их на служанок «без возраста» и безукоризненной нравственности^[498]. Усиление принципа целибата священников было необходимо как ответ на упреки протестантов в разврате, царящем в римско-католической церкви. Кроме того, следовало создать в глазах верующих идеальный образ целомудренного священника. Основная цель состояла в том, чтобы вернуть браку статус нерасторжимого таинства, разрушенный реформаторами. Кроме того, супруги должны были думать только о зачатии и деторождении, а не об удовольствии. Бдительное око исповедника следило за ними. А пастырь должен был являть своей пастве пример наивысшего благочестия, безусловно воздерживаясь от плотских утех. Не удивительно, что и эта система была поставлена под сомнение в свободолюбивые шестидесятые. II Ватиканский собор (1962–1965) принял на этот счет более мягкие постановления, чем за четыре века до этого Тридентский.

Что касается гомосексуальных пар, то западное общество относится к ним все терпимее^[499]. В Соединенных Штатах противостояние консервативной части населения особенно сильно, хотя в Сан-Франциско и Нью-Йорке существуют большие сообщества геев. Вопрос встал крайне остро к началу третьего тысячелетия^[500]. В июне 2003 года Верховный суд шестью голосами против трех отменил антисодомитские законы. В ноябре 2003 года Верховный суд штата Массачусетс четырьмя голосами против трех признал возможность официально заключать браки между людьми одного пола. Решение вступило в силу 17 мая 2004 года; штат Массачусетс стал первым, принявшим подобное решение. С тех пор по всей стране идет мощная волна противостояния. Самые радикальные консерваторы требуют внести поправку в Конституцию, запрещающую любой союз, кроме союза между мужчиной и женщиной. Развернулась скрытая битва. Общественное мнение не имеет четко выраженной позиции, о чем свидетельствуют опросы, проведенные «Нью-Йорк таймс» и «Эс-би-си ньюс». По результатам исследования, предпринятого в июле 2003 года, 54 % опрошенных считают, что гомосексуальные союзы должны быть официально признаны; в предыдущем опросе так считал 41 %. Такое мнение появилось после решения Верховного суда. Однако потом началась президентская контратака, и общественное мнение стало склоняться в пользу антигомосексуальной поправки к Конституции. Противоречивость высказываний участвовавших в опросе людей связана с тем, что, с одной стороны, в сознании американцев высоко ценится представление о личной свободе, а с другой, они считают необходимым блюсти традиции брака. 53 % считают, что брак — это религиозное установление, и лишь 33 % видят в нем скорее правовое соглашение. Среди первых 71 % категорически отрицает возможность однополых браков, а среди вторых их поддерживают 55 %^[501]. Кроме того, географическая граница отделяет более либеральный Северо-Запад от традиционалистского «библейского пояса» южных штатов.