Орифламма

— Со мной вам ничего не грозит. Я городской архитектор, муниципальный чиновник; на представителей властей он не нападает. Когда я уйду на пенсию, тогда другое дело, но пока…

— Давайте уйдем, — сказал я.

Быстрыми шагами мы отошли от водоема. Мне не терпелось покинуть прекрасный квартал. «Богатые не всегда счастливы, — подумал я. Меня охватила невыразимая тоска. Я почувствовал себя разбитым, изможденным, я осознал тщетность существования. — Для чего все, если в конце тебя ждет такое?»

— Вы надеетесь арестовать его до выхода на пенсию? — спросил я.

— Это нелегко!.. Можете мне поверить, мы делаем все что в наших силах, — ответил он с мрачным видом. Затем добавил: — Не сюда. Так вы заблудитесь, будете все время ходить кругами, возвращаясь на одно и то же место.

— Ведите меня!.. Ах, как прекрасно начался день. Теперь утопленники всегда будут у меня перед глазами, я никогда не смогу забыть эту картину!

— Я не должен был вам показывать…

— Нет уж, лучше знать все, лучше знать все… Через несколько минут мы были у выхода из квартала, возле начала Кольцевого бульвара. На остановке трамвая, который идет через весь город, стояли люди и ждали. Небо было мрачным. Я закоченел. Я надел плащ, повязал на шею платок. Шел тонкий дождь пополам со снегом. На тротуаре были лужи.

— Вы не сразу домой? — спросил меня комиссар (так я узнал, что он был еще и комиссаром полиции). — Выпьем по рюмочке?..

К нему, казалось, вернулось веселое расположение духа. Ко мне — нет.

— Рядом с остановкой, в двух шагах от кладбища, есть бистро, кроме того, там еще венки продают.

— Знаете, я не испытываю ни малейшего желания…

— Не расстраивайтесь. Если думать о всех несчастьях человечества, жить не захочется. Всегда где-то убивают детей, умирают с голоду старики, есть вдовы, сироты, умирающие…

— Да, господин комиссар, но увидеть все это вблизи, собственными глазами… я не могу оставаться безразличным.

— Вы слишком впечатлительны, — ответил мой спутник, крепко хлопнув меня по плечу.

Мы вошли в бистро.

— Сейчас постараемся вас утешить!.. Два пива! — скомандовал он.

Мы уселись возле окна. Толстый бармен в жилетке, с закатанными рукавами рубашки, из-под которых были видны волосатые руки, подошел к нам.

— Для вас у меня есть настоящее пиво! Я полез в карман за деньгами.

— Оставьте, оставьте, — сказал комиссар, — я угощаю. Я все еще не мог прийти в себя.

— Если бы у вас был хотя бы его словесный портрет!

— У нас есть описание его внешности. По крайней мере, мы знаем, как он выглядит, когда нападает. Его портрет расклеен на всех стенах.

— Откуда у вас его портрет?

— Нашли у утопленников. Некоторые из его жертв, которых на несколько мгновений удалось вернуть к жизни, смогли даже, в предсмертной агонии, сообщить нам дополнительные сведения. Мы знаем, как он действует. В квартале это все, кстати, знают.

— Тогда почему они не проявляют осторожность? Надо лишь избегать его.

— Это не так просто. Говорю вам, каждый вечер два-три человека попадают в его ловушку. Но мы никак его не поймаем.

— Не понимаю.

Я с удивлением заметил, что все это, похоже, забавляет архитектора.

— Смотрите, — сказал он, — убийца встречает своих жертв там, на остановке трамвая. Когда пассажиры выходят, чтобы идти домой, он, прикинувшись нищим, подбегает к ним, хнычет, просит милостыню, пытается их разжалобить. Обычные дела: он только что вышел из больницы, работу ищет, но найти не может, ночевать негде. Это лишь начало. Он ищет добрую душу. Находит, затевает разговор — и уже не отстает. Предлагает купить всякую мелочь из своей корзинки: искусственные цветы, ножницы, непристойные миниатюры, — все что угодно. Обычно он получает отказ, добрая душа спешит, у нее нет времени. Торгуясь и споря, они в конце концов подходят к уже известному вам пруду. И тогда он наносит неотразимый удар: предлагает посмотреть фотографию полковника. Это действует безотказно. К тому времени уже темнеет, и жертва наклоняется над фотографией, чтобы разглядеть полковника получше. В этот момент ей и конец. Преступник пользуется тем, что жертва погружена в разглядывание снимка, толкает ее в пруд — и дело сделано. Ему остается лишь найти себе новую жертву.

— Непонятно. Все про него знают — и все равно попадаются.

— Что вы хотите — это же ловушка. И очень хитрая. Его никак не удается поймать.

Я машинально посмотрел на остановку. Как раз подъехал трамвай, пассажиры начали выходить, но никакого нищего я не заметил.

— Вы не увидите его, — сказал комиссар, угадав мои мысли. — Он не покажется, он знает, что мы рядом.

— Может быть, следовало бы установить здесь пост, пусть дежурит инспектор в штатском.

— Это невозможно. У наших инспекторов и так слишком много работы. К тому же им бы тоже захотелось посмотреть фотографию полковника. Мы попробовали — пять человек уже утонули. Ах! Если бы мы знали, где его найти!