Оригиналы

— Привет, — произносит Шон, подходя следом за мной к крыльцу. — Извини, я переставлял свою машину, чтобы ты могла припарковаться перед домом.

— Спасибо, — говорю я, улыбаясь ему.

— Заходите, вы двое, — говорит Харпер (или миссис Харпер). Шон двигается впереди, а я следую за ним. Входная дверь приводит нас прямо в гостиную: там нет холла или парадной лестницы, только открытое пространство с телевизором и диваном с одной стороны и обеденным столом, с другой. Через дверь я могу разглядеть кухню; я предполагаю, спальни находятся с другой стороны открытого пространства. Это маленький, старый дом, но он красивый и восхитительно…спокойный.

— Добро пожаловать, — говорит Харпер, обводя рукой пространство. — Чувствуй себя как дома. Я готовлю печенье… Сейчас вернусь.

Она поворачивается и исчезает. Я осматриваюсь, жаль, что я не живу в доме, подобном этому. На полу широкие деревянные полоски, окрашенные в светло-серый, а стены в главной комнате в бледно желтый. Все отделка и встроенные книжные полки белые, а необыкновенно большой диван темно — темно серый. На широких окнах белоснежные занавески и кто — то с колючий голосом поет из действительно существующего проигрывателя, который я вижу в первый раз в реальной жизни. А по полу носится крошечный скоростной пёсик.

— Я не знала, что у тебя есть собака.

— Я никогда не рассказывал тебе о Самосвале?

— Этого миниатюрного пса зовут Самосвал? — спрашиваю я с недоверием. Шон кивает. — В каком-то смысле это идеальное имя, — признаю я со смехом, глядя на то, как Самосвал пытается запрыгнуть на стул под солнцем. Шон подходит и подталкивает его, затем возвращается и кидает свои кроссовки в кучу у двери. Он одет в один апельсиновый и один темно-синий носок, из-за чего мой живот делает сальто.

Я снимаю свою обувь и шевелю пальцами ног, жалея, что не надела носки. Ходить босиком во время моего первого визита кажется забавным. И, кроме того, сегодня немного холодно. Как будто читая мои мысли Шон спрашивает:

— Хочешь, я принесу тебе пару носок?

— Это странно?

— Вовсе нет. Следуй за мной.

Он ведет меня за руку через дверь из столовой. За ней длинный коридор с несколькими дверьми по обе стороны; мы проходим весь путь до конца, Шон показывает комнату Харпер, кабинет, запасную спальню, единственную ванную и, наконец, его «логово».

Оно минималистическое и невероятно аккуратное. Стены абсолютно белые с белыми деревянными деталями. На полу в углу матрац с пружиной, покрытый прочным темно синим одеялом. Рядом с кроватью низкая металлическая тумбочка, у дальней стены стол и полки, сделанные из того же материала. На аккуратном столе старый ноутбук подключен к телевизору с плоским экраном и несколько проводов уложены с той же стороны. Книжные полки выглядят так, как будто однажды были расставлены, но сейчас книги лежат горизонтально, поверх стоящих вертикально.

— Тебе нужна полка побольше.

— Да, но мне нравится эта, — говорит Шон, идя к дальней стене и открывая дверцу. Его шкаф аккуратен… слишком. Он вытаскивает полосатые носки из одного подвесного отделения с вещами.

— Твоя комната всегда такая чистая? — спрашиваю я, оглядываясь.

— Будет ли тебя волновать это, если я скажу «да»? — спрашивает он, с ухмылкой предлагая мне носки.

— Вовсе нет, — говорю я, беря носки и садясь, чтобы надеть их. Они черные и желтые, как пчелы, и слишком большие для меня, но что-то в ношении их заставляет чувствовать себя хорошо.

— Школьный дух, — говорю я о цветах.

— Вперед, команда, — говорит Шон с сарказмом.

— О, эй, — шепчу я, поглядывая на дверь. — Как зовут твою маму?

— Харпер, — также шепотом отвечает он. — А что? Ты думала, что это её фамилия?

— Да! — отвечаю я с громким смехом, что заставляет Шона рассмеяться.

— Не волнуйся об этом, каждый мог так подумать. Её фамилия Келли, как и моя.

— Твои родители не дали тебе фамилию отца?

— Нет, слава тебе господи, — говорит Шон, закатывая глаза.

— Какая у него фамилия? — спрашиваю я, двигаясь и останавливаясь прямо перед ним.

— Не скажу, — отвечает он тихим, сексуальным голосом.

— Ну, давай! Я рассказала тебе, что я клон. Меньшее, что ты можешь сделать, это сказать мне фамилию своего отца.

— Хукер, — говорит он решительно.

— Ты только что назвал меня проституткой? — шучу я.

Он качает головой, но не отвечает.

— Твоё имя могло бы быть Шон Хукер? — спрашиваю я, кусая щёку, чтобы не расхохотаться.

Шон кивает.

— Я не знаю, почему он так и не поменял её. Но это больше не моя проблема.

Его тон серьёзен, моя улыбка тает. Желая отвлечь его от плохих воспоминаний, я встаю на цыпочки и нежно целую его в губы. Он пахнет свежестью.

— Спасибо, что ты рядом со мной, — говорю я, прежде чем снова его поцеловать. — И спасибо за носки.

— Всегда пожалуйста, — отвечает он, наклоняясь ко мне. Сразу после чего его мама кричит: «Печенье готово!» из коридора, и мы отпрыгиваем друг от друга, как испуганные кошки. Шон застенчиво улыбается и кивает в сторону двери. Я практически парю, следуя за ним по коридору, наслаждаясь ощущением своих пальцев внутри его полосатых носок.