Ория (сборник)

— Отзови-и-итесь! Впу-у-устите! Ску-у-учно! Страх отступил. Не исчез — спрятался, не мешая соображать. В дверь не войдут — кто бы ни стоял там, снаружи. Ну и местечко! Впрочем, и на постоялый двор лихие люди напасть могут. Тех и приглашать не нужно!

— Ску-у-учно нам, тошно-о-о! Земля холодна, держит — не пускает! Отзовитесь! Окликни-и-ите!

Голоса стали тише, послышался глухой протяжный стон — и, словно в ответ, что-то заголосило, завыло, совсем рядом, за спиной. Згур вспомнил, сзади — опушка. Волки? Но волки воют иначе…

Внезапно настала тишина — звенящая, гулкая. Згур вскочил, прислушался. Ничего! Только дом поскрипывает, рассохся, видать.

— Ложись, молодой боярин! Ушли, не вернутся! Згур вздохнул, вытер пот со лба и прилег на теплый, нагретый пол. Интересно, испугался ли венет? Наверно, испугался, тут любой храбрость потеряет. А если бы они в лесу заночевали? Где-нибудь поблизости? О таком и думать не хотелось.

Разбудил его холод. Згур поежился, открыл глаза. Утро, в окошко солнышко светит. Но почему так холодно?

На полу лежал снег — нетронутый, чистый. Печь обжигала, но не жаром, а льдом. Неужели за ночь так остыла?

Сзади послышалось знакомое постанывание. Ярчук уже собирался, деловито застегивая полушубок.

— Пошли, молодой боярин! Ждать нечего!

Згур не ответил, разглядывая избу. Теперь она показалась совсем маленькой, словно съежилась за ночь. Исчезли связки трав, миски, даже лучина.

— Не понял, видать? — Ярчук покачал головой. — А ты дверь открой!

Згур накинул полушубок, шагнул к порогу. В глаза ударил яркий свет. Перед ним была опушка — молчаливые заснеженные деревья, нетронутый снег под ними. Ни лестницы, ни погоста.

Згур спрыгнул вниз, обошел избу — и только вздохнул. Вот и лыжи — в снегу, где и лежали, вот и лестница. Он поглядел наверх — дверь пропала. То есть не пропала, а была там, где и положено — с другой стороны. Он осмотрелся, думая найти следы тех, кто приходил ночью, но ничего не заметил. Да, дела!

Уходили молча, быстро, стараясь не оглядываться. Згуру все время казалось, что кто-то смотрит в спину, ждет. Только на дороге, когда погост скрыла стена леса, он облегченно вздохнул и помянул Мать Болот. Выручила!

— Ну что, бритву дашь, боярин? — поинтересовался венет, поправляя крепления. — Аль мне так бородатым и бегать?

Згур даже рот от изумления раскрыл. «Чугастр», оказывается, еще и шутить умеет!

Оставалось пообещать Ярчуку бритву да гребень с рушником и мылом в придачу. Не удержавшись, Згур спросил, отчего это борода силу дает?

На этот раз изумился венет. Покрутив головой, он наставительно заметил, что такое любому «дитенку» у них ведомо, а «молодому боярину», что подбородок каждый день невесть зачем скребет, такое и подавно знать должно.

На этот раз Згур все-таки обиделся. Этот дикун его что, за мальчонку принимает?

— Что-то ты больно мудр, Ярчук из рода Бешеной Ласки.

— Мудр — не мудр, — венет поскреб бороду, — да только тебя постарее. Кой-чего и видал.

— И сколь же тебе годков? — не утерпел Згур. Ответом был знакомый хмурый взгляд. Венет укоризненно вздохнул, словно и впрямь с мальчишкой речь вел:

— Сколько, сколько! Не дитенок, чай! Месяц назад двадцать четыре набежало!

Глава 10. ХОРОМИНА

Вокруг стоял тихий, заснеженный лес, где-то далеко перекликались какие-то птицы, радуясь вышедшему из-за туч солнцу. Дорога сверкала нетронутым снегом, идти было легко, лыжи сами бежали вперед. Подъем кончился, шлях повернул вниз, и Згур заскользил по твердому насту, оставив далеко позади одышливого венета.

Удивление прошло. Подумав, Згур рассудил, что Ярчук, вероятно, ошибся. То ли оговорился, то ли у них, у лесовиков, годы иначе считаются. Двадцать четыре! Выходит, этот «чугастр» его всего на четыре года старше! Да быть того не может! На вид венету сорок пять будет, а держится и говорит — на все полета! Двадцать четыре! Смешно!Правда, Ярчуку следовало отдать должное. Вспомнив, как вел себя венет, Згур понял: тот сразу догадался, отчего изба на столбах к лесу дверью стоит. Правда, сейчас, когда Небесный Всадник ярко светил на чистом — ни облачка — небе, вчерашнее стало казаться нелепым сном. Может, и не было ничего? Мало ли что ночью померещится? Интересно, каких это ему девок избегать следует? Не Улады же, в самом деле! Да и не девка она теперь — чужая жена. И что за перекресток, где меч трогать не надо?

В подобные советы не очень верилось, особенно днем, при ярком свете. Кобники да наузники горазды над людьми смеяться. А ежели их хозяйка и вправду была Костяная, то и подавно. Згур помнил с детства — нежить никогда правды не скажет. Значит, и совет лучше забыть. А жаль! Славно было бы Ярчуку бороду подкоротить!