Орикс и Коростель

– Может, от нее были какие-то новости? Телефонный звонок, открытка? – Значит, они по-прежнему читают его почту. Значит, все открытки хранятся у них на компьютерах, плюс данные о его нынешнем местонахождении – потому они и не спросили, откуда он приехал.

Тоже нет, ответил он. Они подключили его к монитору нейронных импульсов, поэтому видели, что он не врет, но также поняли, что вопрос его взволновал. Ему хотелось сказать: «А даже если б я что-то знал, тебе не сказал бы все равно, обезьяна», – но он уже достаточно повзрослел, он понимал, что смысла никакого, что скорее всего его отправят обратно в Академию Марты Грэм на ближайшем поезде или что похуже.

– Ты не знаешь, чем она занималась в последнее время? С кем общалась?

Джимми не знал, но ему показалось, что у них есть какие-то соображения на этот счет. Правда, демонстрацию по поводу «Благочашки» в Мэриленде они не упомянули – может, они осведомлены хуже, чем ему кажется.

– А сюда ты зачем приехал, сынок? – Им стало скучно. Все самое интересное они уже спросили.

– На каникулы, навестить старого друга, – сказал Джимми. – Мы вместе учились в школе «Здравайзер». Он теперь учится здесь. Он меня пригласил. – Он назвал имя Коростеля и номер разрешения посетителя, который тот ему дал.

– Студент, да? А чем он занимается?

– Трансгенетикой, – ответил Джимми.

Они нашли файл, просмотрели, нахмурились – похоже, досье Коростеля их впечатлило. Потом куда-то позвонили по мобильному, – кажется, ему не поверили. Мол, почему такой неудачник вдруг решил навестить такую знаменитость? Но наконец его пропустили, и снаружи стоял Коростель – в темном, как всегда, без логотипов. На вид повзрослел, похудел и поумнел. Коростель опирался на барьер и ухмылялся.

– Привет, орех пробковый, – сказал он, и ностальгия стиснула Джимми, будто внезапный голод. Он так обрадовался Коростелю, что чуть не расплакался.

Волкопсы

По сравнению с Академией Уотсон-Крик был верхом роскоши. При входе стояла бронзовая статуя козука/паукоза – символа института. Козук был одним из первых удачных гибридов, его вывели в Монреале в начале века, скрестив козу с пауком – вместе с молоком козук выдавал нити чрезвычайно прочной паутины. Сейчас она использовалась в основном в бронежилетах. ККБ без этой штуки просто не мог бы существовать.

Огромная территория за стеной безопасности была прекрасно спланирована: Коростель сказал, что это работа факультета ЛандДиза. Студенты факультета ботанической трансгенетики (отделение декоративных растений) создали целую кучу тропических гибридов, с иммунитетом к засухам и наводнениям, с яркими листьями и цветами – хромово-желтыми, огненно-красными, светящимися голубыми и неоново-лиловыми. Дорожки, в отличие от раздолбанных цементных тропинок в академии, ровные и широкие, студенты и преподаватели ездили по ним на электрокарах.

По всей территории института возвышались огромные искусственные скалы – комбо-матрица из переработанных пластиковых бутылок и растительного материала от огромных древовидных кактусов. Там и сям торчали литопсы – живые камни из семейства аизовых. Запатентованный процесс, сказал Коростель; его изобрели здесь, в Уотсон-Крике, и он не переставая приносил изобретателям деньги. Искусственные скалы выглядели совсем как настоящие, но меньше весили. К тому же они впитывали воду в периоды повышенной влажности и высвобождали ее в засуху – то есть действовали как природные регуляторы влажности для газонов. Продукт назывался «Скалогулятор». К ним, однако, не следовало приближаться в периоды проливных дождей – время от времени скалы взрывались.

Коростель говорил, что от большинства багов уже избавились и каждый месяц институт выпускает новые разновидности этих скал. Студенты подумывали о разработке продукта «Модель Моисея» – она будет хранить запасы свежей питьевой воды на случай кризиса. Предлагается слоган: «Просто ударьте по ней посохом».

– Как это устроено? – спросил Джимми, стараясь не выдавать восхищения.

– Вопрос не ко мне, – ответил Коростель. – Я же не неогеолог.

– А бабочки новые? – спросил Джимми через некоторое время. Он разглядывал огромную бабочку – жуткого розового цвета, а крылья размером с хороший блин. Она и ей подобные облепили какой-то фиолетовый кустарник.

– Ты хочешь спросить, существовали они в природе или были созданы человеком? Другими словами, оригинал или фальшивка?

– М-м, – протянул Джимми. Ему совершенно не хотелось беседовать с Коростелем на тему «Что есть настоящее?».

– Знаешь, как люди красят волосы или вставляют новые зубы. А женщины увеличивают сиськи?

– Ну да, и что?

– Теперь настоящий вид этих людей – именно такой. Каким образом они его обрели – уже не важно.

– Силиконовые сиськи все равно не похожи на настоящие, – сказал Джимми – он считал, что имеет об этом некоторое представление.

– Если ты понял, что это фальшивка, – ответил Коростель, – значит, хирурги схалтурили. Эти бабочки летают, спариваются, откладывают яйца, из которых потом вылупляются гусеницы.

– М-м, – снова сказал Джимми.