Орикс и Коростель

Женщины несут его рыбу, еженедельную рыбу, поджаренную, как он учил, завернутую в листья. Он чует эту рыбу, он истекает слюной. Они выносят рыбу, кладут ее на землю перед ним. Прибрежная рыба, мелкая и безвкусная, ее никто не добывал, никто не хотел и не уничтожал; или же придонный мутант, прыщавый от токсинов, но Снежному человеку плевать, он что угодно съест.

— Вот твоя рыба, о Снежный человек, — говорит один мужчина, тот, которого зовут Авраам. Как Линкольна: Коростель развлекался, называя своих Детей в честь видных исторических деятелей. Тогда казалось, что это все достаточно невинно.

— Это рыба, которая выбрана для тебя сегодня, — говорит женщина, которая держит сверток; Императрица Жозефина, или Мадам Кюри, или Соджорнер Трут1 , она стоит в тени, и Снежный человек не видит, кто именно. — Это рыба, которую дает тебе Орикс.

1 Соджорнер Трут (наст, имя Изабелла Бомфри, 1797—1883) — видная американская общественная деятельница XIX века, проповедница, аболиционистка.

Отлично, думает Снежный человек. Улов Дня.

Каждую неделю по лунному календарю — новолуние, первая четверть, полнолуние, третья четверть — женщины заходят в озерца на пляже и зовут невезучую рыбу по имени — просто рыба, ничего конкретнее. Затем они показывают на эту рыбу, а мужчины забивают ее камнями и палками. Таким образом, огорчение охоты поровну делится между всеми, как и чувство вины за пролитую рыбью кровь.

Случись все, как хотел Коростель, таких убийств больше бы не было — никакого людского хищничества, — но он не учел Снежного человека и его зверские аппетиты. Снежный человек не может питаться клевером. Эти люди рыбу не едят, но раз в неделю ловят ее и приносят ему, ибо он утверждает, что так приказал Коростель. Они приняли жестокость Снежного человека, они с самого начала знали, что он — существо иного порядка, так что не удивились.

Идиот, думает он. Надо было заставить их ловить рыбу трижды в день. Он разворачивает теплую рыбину, пытаясь сдерживать дрожь в руках. Лучше б ему не забываться. Но он всегда забывается.

Люди пятятся и отводят глаза, пока он запихивает куски рыбы в рот, высасывает глаза и от удовольствия рычит. Наверное, похоже на львиный рык в зоопарке — когда еще были зоопарки и еще были львы, — растерзанная добыча, хруст костей, пожирание, заглатывание — и, как и посетители канувших в небытие зоопарков, Дети Коростеля все равно подглядывают. Эта демонстрация порочности интересна даже им, хоть они, казалось бы, целиком очищены хлорофиллом.

Снежный человек облизывает пальцы, вытирает их о простыню и заворачивает кости в листья — кости вернутся в море. Он сказал Детям Коростеля, что так хочет Орикс — чтобы из костей своего чада сделать новое. Они это приняли без вопросов, как и все, что он говорит про Орикс. На самом деле то была одна из лучших его выдумок: незачем оставлять объедки на земле, приманивать скунотов, волкопсов, свиноидов и других падальщиков.

Люди придвигаются, и мужчины, и женщины, толпятся вокруг, их зеленые глаза светятся в полутьме, как светился кролик: тот же самый медузин ген. Все вместе они пахнут, точно ящик цитрусовых, — эту деталь придумал Коростель, надеялся, что запах отпугнет москитов. Может, он был прав, потому что все здешние москиты, похоже, кусают исключительно Снежного человека. Он подавляет желание прихлопнуть москита — его свежая кровь остальных насекомых только раздразнит. Снежный человек двигается влево, в дым факелов.

— Снежный человек, пожалуйста, расскажи нам про деяния Коростеля.

За каждую убитую рыбу они требуют историю. Ладно, я им должен, думает Снежный человек. Не подведи меня, Бог Херни.

— Какую часть истории вы бы хотели услышать сегодня? — спрашивает он.

— Вначале, — говорит чей-то голос. Они любят повторы, заучивают наизусть.

— Вначале был хаос, — говорит он.

— Покажи нам хаос, пожалуйста, Снежный человек!

— Покажи нам картинку хаоса!

Сначала они постигали картинки — цветы на бутылочках из-под лосьонов, фрукты на банках из-под сока. Это настоящее? Нет, это ненастоящее. А что это такое ненастоящее? Ненастоящее может поведать нам про настоящее. И так далее. Но теперь они, кажется, сообразили.

— Да! Да! Картинку хаоса, — требуют они.

Снежный человек знал, что его об этом попросят — все истории начинаются с хаоса, — и успел подготовиться. Из-за бетонного тайника он приносит одну из своих находок — оранжевое пластмассовое ведерко, оно выцвело, стало розовым, но целехонькое, Он старается не думать, что случилось с ребенком, который когда-то с этим ведерком играл.

— Принесите воды. — Он протягивает им ведерко. В круге факелов суета, тянутся руки, в темноте шлепают шаги.

— Когда был хаос, все было перемешано, — говорит он. — Было слишком много людей, и люди смешались с грязью. — Ему возвращают ведерко, в котором плещется вода, Снежный человек ставит его в круг света. Кидает туда пригоршню земли, перемешивает воду палкой. — Вот, — говорит он. — Это хаос. Его нельзя пить…

— Нет. — Хор голосов.