Орёл в стае не летает

Охотой царь остался доволен: он с егерями и собаками гонял оленей по долине и перелескам до тех пор, пока животные в изнеможении не останавливались на расстоянии броска копья. Добычу составили около полусотни оленей, среди них было немало молодняка. Их освежевали и приготовили к отправке в Пеллу, на царскую кухню. Помимо зрелого вожака кабаньей стаи в сети попались два десятка свиней. Охотники убивали их без жалости – дубинами и топорами.

Когда царь узнал, что случилось с сыном, приказал сечь кнутами старшего егеря. Гефестиона обнял и подарил перстень с аметистом. Сыну коротко бросил:

– Ты тоже молодец – не струсил.

После охоты Филипп велел устроить привал с ужином, приготовленным из добычи. Во время пиршества Александр услышал о себе немало лести, егеря и слуги дружно говорили о его храбрости. Но в памяти зарубкой осталась картина, когда он лежал на земле, а смерть была совсем близко…

Вечером он рассказал о своих переживаниях наставнику. Аристотель успокоил его:

– Александр, этот случай тебе подсказывает, что ты такой же человек, как остальные, только гордый. Когда ты умрёшь, как любой другой смертный, тебе достанется столько земли, сколько хватит для твоего погребения. Помни об этом, когда станешь царём и надумаешь воевать со всем миром.

Глава 17. Прощай, Миэза!

Предчувствие

После памятной царской охоты учебные занятия возобновились на другой день, но Аристотеля не покидало предчувствие расставания с воспитанником. Александру пошёл семнадцатый год, возраст достаточный, чтобы принимать самостоятельные решения и, главное, осознавать своё место рядом с отцом, царём Македонии. Он обещал забрать сына в Пеллу в любой день. Судя по тому, как Александр беспричинно становился задумчивым, наставник догадывался, что он с нетерпением ждал этого момента.

Аристотель поймал себя на мысли, что за время общения с царевичем – а прошло уже четыре года – он привык к каждодневному его присутствию. Не оставлял без решения ни одну его проблему, находил ответы на все вопросы, тревожившие подростка, и по этой причине сейчас в смятении думает о расставании, не знает, что с этим состоянием делать.

Да, наступит день, когда закончится учеба Александра, и пути их разойдутся: наследник вернётся к отцу с матерью, а его наставнику предстоит сложный выбор. Аристотель с беспокойством думал об этом. Во-первых, обрести покой в Стагирах, где до конца дней можно будет посвятить себя науке. Туда уже отбыла супруга Пифиада с дочерью. В Миэзе с ним другая женщина, которая давно занимает его сердце; она близкий ему человек – молодая служанка Герпиллида. Рядом с ним – сын Никомах, рожденный от новой возлюбленной и названный в честь отца Аристотеля. Пифиада знает об их отношениях и, вероятно, не будет против совместного проживания в Стагирах. Эллинские законы позволяют содержать в супружеском доме палакку – наложницу, родившую от хозяина детей. Во-вторых, Филипп настаивает, чтобы Аристотель не оставлял Пеллу, предлагает остаться советником по греческим вопросам; обещает не жалеть денег на содержание и, главное, не мешать учёной деятельности. Ясно, что македонский царь хочет стать покровителем искусств и наук, что очень показательно для Греции.

Но главное для Аристотеля даже не семейные заботы или пребывание в Македонии, хоть и лестные для учёного условия. В добровольном изгнании, пребывая в Троаде, на Лесбосе, а теперь в Пелле, он понял, что, оказывается, он не может жить вдали от сообщества философов и учёных. Его место в Афинах, где бурлят интеллектуальные страсти. Исходя из этих соображений, ни в Пелле, ни в Стагирах жить ему долго не придётся…

Но пока Афины далёкая мечта для него. С учениками и друзьями из Академии он давно расстался; да, и теперь, зная о его службе македонскому царю, с ним мало кто захочет открыто общаться. Любой демократ объявит его предателем эллинов или македонским лазутчиком. В тот же день, как только он появится в Афинах, любой гражданин сочинит на него донос и отправит в суд, где Демосфен обратится к присяжным с обвинением: «Аристотель – друг Филиппа, а друг македонян – враг Афин!» Нет, смертный приговор, как Сократу, ему не нужен! Остаётся ждать…

Но план триумфального возвращения в Афины, к публичности, у Аристотеля имеется: придёт время, он построит для афинян собственную философскую школу – Ликеон, которая по уровню преподавания затмит платоновскую Академию.

Тайные знания

Аристотель замечал, с какой любознательностью ученик воспринимает его уроки об идеальном управлении государством, объясняя тем, что после отца будет царствовать добросовестно и мудро. Наставнику пришла мысль написать для Александра книгу, где бы он давал нужные советы и понятия. Узнав об этом, Филипп затребовал рукопись, чтобы решить, полезно ли сочинение философа его наследнику; прочитал и сказал сыну: «Поистине, не напрасно мы окружили почётом Аристотеля, ибо величайшей награды заслуживает человек, передавший тебе такое учение о царских обязанностях и задачах».