Орёл в стае не летает

– Подай моё вино гостю. Он друг моего друга, царя Филиппа. Я вижу, он уже отдыхает, а я ещё занят. Наверное, такая была шутка скифского царя, потому что все сразу рассмеялись. Македонянин, не поняв, как ему реагировать, на всякий случай, улыбнулся и принял рог.

Когда все начали пить вино, пошли здравицы. Скиф со странной греческой причёской – выяснилось, что это был один из союзных скифских вождей с Причерноморья, – взяв наполненный рог, сказал с сосредоточенным видом:

– Я пью за твоё здоровье, царь Атей, и дарю самого лучшего белого коня из моего табуна! На нём ты догонишь убегающего врага и, если понадобится, он убережёт тебя от погони.

При этих словах лицо Атея скривилось в недовольной гримасе.

– Зря ты, Дитилас*, пожелал мне бегства с поля боя. Даже гость мой, посланец царя Филиппа, знает, что скифы никогда не бегут от врагов. Они иногда делают вид, что отступают, но только для того, чтобы напасть со стороны, откуда их не ждут, и убивают врагов, – закончил Атей под одобрительный смех сотрапезников.

Другой скиф, предложив пить за здоровье Атея, подарил ему раба, третий – одежды для его любимой молодой жены. Темен тоже был готов к подобной традиции среди скифов: выпил за здоровье хозяина пира и подарил серебряную чашу и амфору оливкового масла, которое скифы очень любили. Атей, несмотря на преклонный возраст, отпивал из рога каждый раз, когда произносилась здравица в его честь, а в конце опрокинул его, показывая, что он пуст. После каждой здравицы за шатром хрипло звучали трубы, стучали в барабаны, услаждая слух пирующих скифов.

После застолья Атей пригласил македонского гостя посмотреть, как забавлялись его воины. В «игре» участвовали несколько человек. К дереву подвешивали петлю-удавку, а под ней ставили камень, который легко валился на бок. Тянули жребий, и «счастливчик» с ножом в руке становился на камень. Затем на шею ему надевали петлю, а он сторожил тот момент, когда кто-то из его товарищей по «игре», проходя мимо, неожиданно ударял ногой по камню. Человек с петлёй на шее соскальзывал с камня, но спешил вовремя перерезать верёвку: если это ему не удавалось, он повисал всем телом, погибая от удушья. Действие «игры» происходило под гогот соплеменников, они оживлённо делали ставки, доказывая в очередной раз непосвящённым, насколько скифы безразличны к виду смерти, даже если она собственная…

Атей незаметно наблюдал за Теменом, как он реагирует на «забаву», а потом спросил с едва скрываемой улыбкой:

– Я слышал от Филиппа, что ты герой. Испробуй, если не боишься, свою сноровку.

– С охотой, царь, да я не ради забавы здесь, сам знаешь, – строго ответил македонянин, не давая больше повода шутить на эту тему.

– Правильно сказал. Герои проявляют себя на поле битвы, а не в забавах. И то – хорошо, что ты у меня по делу твоего царя. Излагай, с чем пришёл.

Македонянин, осознавая ответственность в стане противника, набрался духу и произнёс твёрдым голосом:

– Мой царь Филипп передаёт царю скифов Атею, чтобы он не беспокоился, если узнает о том, что македонское войско идёт через твои земли.

– Это зачем? – удивился Атей.

– У моего царя одна цель – воздвигнуть в устье Истра статую Геракла, поскольку он дал обет во время осады Византия.

Атей в изумлении поднял брови.

– Стоит ли царю Филиппу тащить за собой целое войско так далеко всего лишь для того, чтобы он мог исполнить обет своему богу? Ладно, возвращайся поскорей к своему царю и передай, чтобы он зря не беспокоился. Пусть возвращается назад. Он мой друг, вот почему я велю изготовить статую Геракла и сам поставлю в том месте, где он велит, от его имени. Обещаю заботиться о её сохранности.

Царь повернулся к Темену. Лицо Атея неожиданно обрело резкие черты, голос стал грубым:

– Но если твой царь не откажется от своего намерения, я прикажу наказать его – скифы не потерпят македонян на своей земле! А если он осмелится и поставит статую против желания скифов, то после его ухода она будет низвергнута, а медь, использованная для изготовления, будет употреблена на наконечники для скифских стрел, направленных против македонян.

Говоря это, Атей не сводил глаз с Темена. Неожиданно царь побледнел, пошатнулся и чуть было не упал: его успели подхватить под руки двое телохранителей. Возраст брал своё – длительная пирушка и особенно последние слова сильно утомили старика. Уже уходя, он повернулся к Темену и сказал, как показалось Темену, с лёгким упрёком:

– И зачем только Филипп хочет воевать со скифами? Он ничего нашего не сможет взять с собой – городов у скифов нет, как нет дворцов и сокровищниц. Все скифы – кочевые люди, все – воины, мы возим свои дома с собой, получая пропитание не от плуга, а от разведения домашнего скота. У нас нет постоянных пастбищ, которые вы намерены делить или отнять. Круглый год скифы идут следом за своим домашним скотом. Так и передай моему другу Филиппу.

* * *