Орёл в стае не летает

От унижения и неминуемой гибели Демосфена спасли лишь эмоциональные и вразумительные речи, которые пришлось ему высказывать на судебных заседаниях в собственную защиту.

Мир во имя войны

После заключения мирного договора с Афинами Филиппу ничего не оставалось как стать реальным хозяином Греции. Но он пожелал получить этот статус по согласию населения греческих городов. Для этого созывает представителей в Коринф на внеочередной всегреческий синедрион. Одна Спарта отказалась принять участие, прислав гонца со словами:

«Если Филипп утверждает, что существует мир между греками и македонянами, спартанцы считают такой мир тяжким рабством, так как он дарован победителем, а не договором свободных государств».

Понимая правоту спартанцев, Филипп всё равно не отреагировал на подобные «мелочи», но оставил за собой право на удар, как он сказал грекам, «по возмутителям спокойствия и мира в Элладе».

Для созыва синедриона Коринф был выбран неслучайно. Сто пятьдесят лет назад перед грозящей опасностью нашествия персидской армии Ксеркса в этом городе впервые был создан военный союз греческих полисов. Его усилиями персидский флот у Саламина потерпел поражение, персы с позором возвратились в Азию. Для Филиппа, претендующего на лидерство среди греков, это историческое событие представлялось предельно весомым.

Первое заседание синедриона для македонского царя прошло успешно. Образовался новый всегреческий военно-политический союз – симмахия, целью которого являлась предстоящая война с Персией. Все города Греции получили в синедрионе постоянное представительство при обязательном условии подчинения собственных интересов решениям симмахии. За отступления от утверждённых совместными усилиями правил налагались огромные штрафы или более суровые наказания, как, например, исключение из союза. В таком случае виновнику грозило военное вмешательство симмахии и гигантские контрибуции.

Главой синедриона единодушно был избран Филипп, придав ему командование общими сухопутными и морскими силами. Но только на случай войны с Персией! В остальное время предполагалось, что он такими правами не владеет. Доверие ему оказывалось такое, какое он сам не предвидел: под его началом собиралась армия до двухсот тысяч пехотинцев и пятнадцать тысяч всадников! Чтобы ни один член синедриона не передумал, царь Филипп обязал каждого дать клятву:

«Я клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Посейдоном, Афиной, Аресом, всеми богами и богинями. Я останусь верен миру и не нарушу того договора, который был заключен с Филиппом, царём Македонии. Я не выступлю походом ни на суше, ни на море и не причиню вреда тем, кто останется верен клятвам. Я не посягну на царскую власть Филиппа и его потомков, а также на государственное устройство, существовавшее у каждого государства в тот момент, когда приносились клятвы о мире. Я сам не сделаю ничего противоречащего этому договору и не позволю никому другому по мере сил. Если кто-либо сделает что-нибудь нарушающее этот договор о мире, я окажу тем, кому будет причинён вред, такую помощь, какую они попросят. Я буду воевать с нарушителем общего мира в соответствии с решением союзного совета и приказом вождя»…

В отличие от прежних военно-политических союзов, когда отступников ожидала лишь кара богов, теперь все участники оказались обреченными на «вечный мир» между собой и полное политическое подчинение Филиппу. Во имя общих целей и задач каждый греческий полис обязывался заботиться о том, чтобы у них самих и у других участников синедриона, как постановил царь Филипп, не применялись «ни казни, ни изгнания, ни отобрания в казну имуществ, ни передел земли, ни отмена долгов, ни освобождение рабов в целях государственного переворота». При этом в новое для всех мирное время возникло огромное преимущество перед прежним страхом войны. Сейчас ни один город не платил никому дань или подати, никто не вмешивался во внутренние дела, а их граждане не принуждались в проведении внешней политики, противоречащей их желаниям. Для всех царь Филипп имел право распоряжаться судьбой каждого города и Грецией в целом. Хотя на практике он ничего не предпринимал без решения синедриона, где решения принимались по его предложениям. Но без Филиппа синедрион ничего не мог решать и делать! Греки учились жить по правилам, которые устанавливал для них македонский царь, по принципу: кто гонится за излишком, теряет и то, что у него было.

Новый гегемон не преследовал цели привести членов синедриона к подчинению Македонии, но каждый из них обязывался не воевать друг с другом, но готовиться к войне с персами, то есть исполнял волю главнокомандующего объединёнными военными силами – царя Филиппа. В это самое время стали актуальными призывы Исократа: