Орки: Дети Бооргуза

Тая была одной из их пары щенков Старшей знахарки, выжившая после очередного отбора, ее брат его не прошел. Ее тоже держали под вопросом, так как нелюдимый щенок не хотел говорить. От слова совсем, и заставить ее не получалось. Наставники, испробовав на ней все методы, просто отступились. Ее статус не позволял просто сунуть ее в отбраковку, и наставники решили просто дождаться очередного этапа. Таким образом, они снимали с себя обвинение в предвзятом взгляде, что в случае с ее отцом было бы для них фатально.

Мать, загруженная заботами о своем культе и предстоящей отправкой каравана в Бооргуз Червя, только быстро кормила ее до трех месяцев и после просто оплачивала кормилиц. О проблеме с дочерью она узнала почти случайно.

Этот день Тая запомнила очень ярко на всю свою пока еще короткую жизнь. С обычной кормежки ее не отправили к остальным, а вывели из помещения содержания и повели дальше. Испуганная, она попыталась упереться, но самка со знаками знахаря на накидке, крепко ее держа, потащила упирающегося щенка за собой. Тая в первый раз покидала свою Яму и испуганная, не задумываясь, цапнула зубами знахарку за руку. Та удивленно посмотрела на нее и, не останавливаясь, ткнула пальцем ей в шею. Обмякнув, Тая упала на пол и погрузилась в сон.

Открыв глаза от лившейся ей на лицо воды, она фыркнула и замотала головой. Протирая глаза, она приготовилась броситься бежать и замерла, услышав голос.

— Ты моя дочь.

Раздвинув упавшие на глаза мокрые волосы, Тая бросила быстрый взгляд по сторонам. Она уже сидела на циновке, в незнакомой Норе, наполненной незнакомыми запахами и мерцающим светом. Рядом с ней стояла та самая самка с теперь уже пустой чашей. Отодвинув ее рукой, к ней склонилась другая.

Тая задрожала и неожиданно пискнула. После чего одним рывком впечаталась в покачнувшуюся самку и, крепко ухватив ее лапками, самозабвенно продолжила звать мать. Покачнувшись от ее прыжка, самка жестом отослала склонившуюся знахарку и, помедлив, уверенно оторвала от себя щенка.

— Ты моя дочь. Встань и слушай меня.

Озадаченная Тая встала и замерла в ожидании.

— Сейчас ты будешь меня слушать и слышать. Ты дочь Знахарки и Главы Бооргуза. На нас смотрят, постоянно смотрят. И ждут слабости, любой слабости. И если ее увидят — смерть. Нам всем. Ты это поняла?

Тая неожиданно для себя кивнула. Что ее на это подвигло, она так и не поняла. Голос ли ее матери, ее лицо или еще что-то неуловимое, что ей подсказало, что ее щенячье детство кончилось.

— Это хорошо, что ты меня понимаешь. Сейчас ты — наша слабость. Твой брат не прошел, это нормально, так бывает. Но ты — это слабость нас. Все всё видят, все всё слышат. Каждый наш шаг и каждое наше слово замечают и оценивают.

Мне будет горько сознавать, что и ты уйдешь вслед за своим братом. Но если ты не начнешь говорить, я соглашусь с решением Наставников. У нас не может быть немой дочери. Ты меня поняла?

— Да, мама, — Тая даже дернулась, услышав свой голос, писклявый и скрипучий. Услышав его, она испуганно зажала себе рот и посмотрела на мать.

— Хорошо. Я вижу, что ты моя дочь. Сейчас ты пойдешь со мной и на Совете Наставников сделаешь все, что скажут. Ответишь на все вопросы. И знай — это единственная и последняя твоя попытка. Я хочу увидеть тебя не немым щенком, а моей дочерью и дочерью твоего отца. Главы Бооргуза и Старшей знахарки. Иди.

— Да, мама.

Бооргуз Тайн. Арена. Тая.

Пройдя мимо сидевших в полудреме стражей, поднимавших голову при ее приближении, Тая вышла в галерею. Отойдя шагов на двадцать, ее свита дремала, пользуясь отсутствием хозяйки, как и двое из четырех охранников. Оставшиеся двое бдительно прислушивались к звукам Бооргуза. У носилок, не спуская глаз от входа, сидела старшая служанка, снисходительно поглядывающая на крутившегося вокруг нее десятника, при появлении Таи вскочившая и подбежавшая к ней. У нее за спиной рявкнул десятник, и после короткой тихой суеты носилки подлетели к Тае. Забравшись в них, она буркнула "Арена" и откинулась на сиденье.

Полчаса быстрого бега и вся свита, запыхавшись, влетела на Арену. Почти круглая, большая пещера с высоким потолком, покрытым свисающими вниз наростами камня, в ширину больше трех сотен шагов. Стоявшая у ворот охрана из воинов нижней стражи почтительно склонилась перед Таей. Опираясь на плечо старшей служанки, она подошла к стоявшей у стены каменной скамье, застеленной циновкой. Усевшись, нетерпеливо дернула головой. За караулкой охраны, сложенной из камней, находился еще один длинный и высокий сарай. Сейчас от него под злое шипение старшей служанки ее помощницы несли ходули и остальное снаряжение их хозяйки.