Оркнейский свиток

Викинги хорошо знали Гебридские острова. Говорят, что эра викингов началась в 793 году с набега на монастырь, расположенный на английском острове Линдесфарн. Но именно на Айона, одном из Гебридских островов, в 795 году викинги и скотты впервые встретились, грабя ирландские монастыри на островах. С тех пор много чего было написано об этих событиях, о жестокости того нападения, безжалостности грабителей, страхе, сковавшем сердце каждого шотландца. Именно в горниле набегов на Линдесфарн и Айону ковалась репутация викингов как вселяющих ужас и сеющих разрушение язычников. Но те набеги были лишь началом. Один только монастырь на Айоне викинги грабили четыре раза в период между 795 и 826 годами и продолжали разорять его еще три века. Да и несколькими годами ранее, до прибытия Бьярни, Олаф Ситриксон, норманнский правитель королевства Дублин, удалился от дел после поражения в битве возле ирландского холма Тара, набеги продолжались. Некоторым бывает трудно расстаться со старой традицией. И Бьярни занялся тем, что и всегда. В одиночку под покровом темноты он высадился на берег. Но на этот раз монахи были готовы к нападению, и ему едва удалось спастись бегством.

В Ирландии его ожидал не менее холодный прием. Сигурда в битве при Клонтарфе разбил ирландский король Бьярн Бору, который умер в одно время с Сигурдом, и для таких викингов, как Бьярни, больше не было прибежища. Конечно, Бьярни не догадывался, что пройдет еще несколько лет и викинги в Англии будут побеждены их родичами-норманнами, что, по существу, их золотые деньки сочтены. Интересно, почувствовал ли он, что дела обстоят не так, как он предполагал? Бьярни наверняка удивился, обнаружив, что викинги и кельты мирно уживаются в королевстве Дублин, которое, как он считал, принадлежит викингам. И Бьярни с остатком своего войска снова отправился в путь, туда, где, по мнению Бьярни, лежали неизведанные земли.

В неуютном, холодном свете утренней зари мой оптимизм мгновенно улетучился. Исчезли восхитительные пузырьки шампанского, жизнерадостность, подпитываемая приятной компанией и исключительным окружением. К тому же пусть и блеклый, но все же солнечный свет прошедшего дня сменился унылым моросящим дождиком. Я снова проигрывала в памяти свой разговор с Перси. Что он вообще означал? Я пыталась припомнить все, что Перси сказал, и обдумать возможные толкования его слов. Он мог и соврать, о том, что знает, или о том, что не знал о стоимости секретера, но в таком случае он должен быть довольно хорошим актером, чтобы изобразить настолько удивленный вид. Все это не предвещало ничего хорошего моей предстоящей дурацкой поездке на Оркнейские острова.

К тому же до сих пор не прояснилось дело с антикварной лавкой Джона А. Макдональда. Ее не существовало. Я была уверена, что во всем этом кроется что-то очень важное, помимо очевидного факта, что совершение сделки теперь под сильным сомнением. Но эта фальшивая сделка, должно быть, была частью чего-то большего, того, во что были вовлечены не один, а два секретера. Я просто не могла представить, что это могло быть. В конце концов, Тревор мог выписать два секретера из двух разных мест с абсолютно подлинными документами на каждый из предметов мебели. Значило ли это, что он украл один из них? Я проверила все международные базы данных, Интерпол, например, в которых были перечислены украденные вещи, подобные секретеру, прежде чем отправиться в путь. Если бы я что-то нашла, тогда фальшивый счет-фактура все объясняет. Но такого предмета не было, так что я вернулась к началу своих поисков.

Эти размышления выводили меня из себя, и я продолжала пребывать в раздраженном состоянии, даже когда где-то между Глазго и Инвернесс прекратился дождь, и показалось солнце, когда самолет пересекал береговую линию. Внизу были ряды нефтедобывающих установок, словно короста на ландшафте, рассматривать которую все равно было интересно, и далее через клочки белых облаков виднелась цепочка необычайно зеленых островов. За время полета я поняла лишь то, что эти острова и есть пункт моего прибытия.