Орлята

— Правильно действуешь! — одобрил полковник, — Помни, ты впереди идешь, Ростов, с тебя больше и спрос. Жду твоего сообщения о взятии второго рубежа.

Не выпуская из рук телефонной трубки, Ростов быстрым взглядом окинул боевые порядки своего батальона и улыбнулся. Но улыбка тотчас же и сошла с его губ. Взгляд командира батальона не сулил добра противнику.

Что-то замедлилось продвижение на левом фланге.

— Почему задержались? — спрашивает он. И тут же сам замечает, что бойцов прижал к земле вражеский пулемет.

В сторону вражеской огневой точки летит зеленая ракета. Это сигнал артиллеристам.

Второму батальону, который шел слева от батальона Ростова, враг начал оказывать сильное сопротивление. Там были потери, но батальон все же упорно продолжал двигаться вперед. Через минуту ударили наши орудия, и над вражескими позициями поднялся сплошной черный дым.

«Хорошо… вовремя!» — подумал Ростов, продвигаясь по взрыхленному многими ногами снегу.

Бой разгорался и одновременно осложнялся. Теперь уже немцы били изо всех видов оружия. Их мины и снаряды ложились так густо, что белое поле стало черным. Продвижение батальонов сильно замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. Ростов не отвечал на вызовы НП.

Полковник приказал немедленно исправить линию. Но связисты, не ожидая его указаний, сами принялись за исправления. Из второго батальона сообщили, что убит комбат. Командование вместо него принял на себя политрук.

Ильдарский любил своего комбата-два, человека очень скромного, но исключительно храброго. До боли сжав зубы, он приказал, чтобы тело комбата вынесли с поля боя и без него, Ильдарского, не хоронили.

«С почестями похороним после боя», — решил он, уже подбирая в уме человека, которого можно было бы послать на место погибшего комбата-два.

За дверью послышался шум. Красовский вышел и через минуту вернулся обратно.

— Товарищ полковник, связной от Ростова.

— Пусть заходит… побыстрее…

Раненый он. Ползком добрался. Вот донесение комбата.

Лейтенант показал полковнику окровавленную бумагу.

— Читайте! — приказал Ильдарский.

Комбат докладывал, что натолкнулся на сильное сопротивление, что все его атаки отбиты, что в батальоне потери. Он просил поддержать его артиллерийским огнем.

— Связь все еще не работает? — спросил полковник, когда Красовский кончил читать донесение.

Связной доложил, что связистов он видел на линии. Они все тяжело ранены.

Комбриг приказал немедленно послать еще людей на исправление линии, а раненых вынести с поля боя. Затем он обратился к Красовскому:

— Лейтенант, сейчас же бегом в первый батальон. Передадите Ростову приказ — атаковать немедленно. Огонь я дам… и еще танки.

Неожиданно Красовский поймал на себе дружески всматривающийся взгляд полковника. За те немногие дни, которые он проработал с комбригом, адъютант вывел безапелляционное заключение, что начальник его — человек исключительно суровый и к тому же несколько суховатый… Но кажется, он поторопился со своими выводами.

Довольный, что ему представился случай выполнить такое важное приказание, лейтенант стремительно бежал по взрытому снарядами и минами полю. Слева и справа рвались мины, но Красовский считал для себя позором ложиться на снег и пережидать, пока они перестанут выть, хотя бежал он все же зигзагами, — это чтобы не угодила снайперская пуля. Почему-то больше всего Красовский боялся снайперских пуль.

Его заставил обернуться пронзительный свист и бешеный топот коня. Прямо на него несся серый в яблоках конь, запряженный в простые сани. Красовский было подумал, что копь ранен и мчится, ошалев от боли, но в следующее мгновение увидел стоящего в санях во весь рост ездового со сдвинутой на затылок шапкой. Когда сани поравнялись с Красовским, ездовой, чуть придержав разгоряченного коня, крикнул:

— Садитесь, товарищ лейтенант!

Красовский сел на патронные ящики.

— Куда? — спросил он ездового.

— Комбат Ростов! — ответил тот, не переставая горячить коня вожжами. Говорил он с заметным акцентом.

Слева ударил снаряд. Второй упал справа.

— На вилку берут! — крикнул ездовой и, лихо свистнув, хлестнул коня теперь уже изо всей силы.

Лейтенант чуть не вылетел из саней. Схватившись за обочины саней и зажмурив от ветра глаза, он уже ничего не видел и лишь слышал, как рвались снаряды, но не знал, что они рвутся уже позади, как раз на том месте, где он был какую-нибудь минуту назад.

Внезапно конь резко остановился.

— Джаббаров?! Молодец! — кричали подбежавшие к саням бойцы. — Давай скорее!.. Ух и жарко там!

— Тащи, растаскивай живей, ребята! — подгонял их лихой ездовой. Вся спина у него была мокрая. От него, как и от коня, валил пар. — Патронов не жалей! Сейчас еще привезу. Где Адольфу меня достать! Поздно он вилками-то орудует!..

А Красовский уже шел по указанной дороге к Ростову. «Вот огонь парень», — думал он о подвезшем его солдате.

Вдруг что-то обожгло ему руку. Красовский остановился, недоуменно огляделся но сторонам и сел в снег. «Ранило», — мелкнула, как сквозь туман, мысль. Сразу стало очень жарко. Лейтенант здоровой рукой сунул в рот комок снега.