Орлята Великой Отечественной…

И закружила двенадцатилетнего мальчика страшная военная круговерть. Прибился к воинской части. Женщины из медсанбата подогнали по его фигурке гимнастерку, шинельку. Только вот сапоги быстро разбивались на военных дорогах, и приходилось иногда носить не большие, солдатские, а женские… Бывало, что из-за него попадало младшим командирам от старших: почему мальчонку не отправят в тыл? А к нему уже привязались суровые, но всегда щедрые на отцовскую ласку солдаты. И он прикипел сердечком к разведчикам 756-го полка. Так и оказался во взводе полковой разведки.

Среди учащихся 247-й московской школы бытует легенда о мальчике Жоре, пионерский галстук которого будто бы был прикреплен к куполу рейхстага. Единственный в мире пионерский галстук! Вот что, например, пишет в своем письме пятиклассник Гена Маньковецкий:

"Я рад, что сын дивизии Артеменков, единственный человек пионерской организации СССР, который повесил свой галстук на куполе рейхстага, живет хорошо".

Случайно ли появилась эта легенда? Нет, конечно, она имеет основание — смелость мальчика. Он ходил в разведку в тыл врага. Был награжден медалью "За отвагу". Герой Советского Союза Михаил Егоров вспоминал, что среди взрослых мальчик отличался тем, что совсем не знал страха. Ему казалось, что все эти осколки и попадания к нему не относятся. Вместе со своим взводом Жора дошел до Берлина. Здесь во время последних боев Жора носил из Шпрее раненым воду во флягах. Дорогая была та вода: из-за каждого камня подстерегала пуля.

Как же сложилась дальнейшая жизнь Георгия Алексеевича?

Из армии после войны его направили в нахимовское училище. Но пробыл он там недолго: подвело здоровье. Потом учился в школе ФЗО. Выучился на слесаря. А когда подошло время, пошел снова служить в армию и о своем боевом прошлом никому не рассказывал.

А потом, после увольнения из армии, он с товарищами махнул на Север. Работал там несколько лет, встретился со своей Галей, там и стали они мужем и женой. В конце концов оказался в Гомеле, родном городе жены. И вот уже более десяти лет живет в этом городе, работает бригадиром на одном и том же заводе.

— Не люблю тех, — говорит он, — кто "летает". Только работая на одном месте, человек оставляет приметный след на земле.

У него много друзей: и старших — с военной поры, и сверстников — сослуживцев, и совсем юных — нынешних пионеров. Встретишься вот с таким человеком — и непременно скажешь: как же богата наша советская земля чудесными людьми, скромными и героическими одновременно.

Иван ФОМИН ИЗ тысяч лиц УЗНАЛ БЫ Я МАЛЬЧОНКУ…

По какому поводу приезжал я осенью сорок третьего года в эту гвардейскую Сибирскую дивизию, уж точно и не скажу, но навсегда запомнился мне своим юным видом, особой лихостью и в то же время солидностью мальчишка, сопровождавший меня в штаб. Было ему лет тринадцать, на груди поблескивала медаль "За боевые заслуги". У меня же никаких наград тогда еще не имелось. По этой причине, видимо, вел он себя с чувством некоторого превосходства.

В штабе я попросил рассказать мне о маленьком бойце. Времени, правда, было в обрез, и я узнал лишь, что Саша Попов в комендантской роте не так давно, а медаль свою более чем заслужил. Я занес сведения в блокнот, надеясь заняться вскоре моим провожатым обстоятельнее. Но вихрь войны закружил нас обоих, а фронтовые дороги разошлись.

Мои попытки разыскать мальчика после войны ни к чему не приводили. И вдруг недавно случай свел меня с бывшим начальником химической службы дивизии полковником в отставке Плоткиным. Он кое-что вспомнил, а главное, я смог связаться через него с теми, кто знал о дальнейшей судьбе Саши.

Более старательного связного, чем Саша Попов, в комендантской роте не было. Парнишка отличался аккуратностью, быстро научился стрелять, выполнять строевые приемы, а летом сорок второго года получил боевое крещение.

В районе деревни Пушкари враг вплотную подошел к наблюдательному пункту дивизии. За оружие взялись все. Юный боец вел по врагам только прицельный огонь… От его метких выстрелов нашло себе могилу немало фашистов.

С наступлением темноты оборонявшиеся отошли в сторону болота.

Враги долго еще палили по пустому месту. Но случилось так, что оставленные для прикрытия отхода бойцы оказались в окружении.

— Сашок, — сказал ему рядовой Курносов, — ты вырос в здешних лесах, места знаешь, давай выводи нас из окружения.

Пять суток обманывал Александр фашистов, преследовавших советских воинов. А на шестое утро улыбнулся:

— Вот мы и у своих.

После этого мальчика назначили связным к майору Турищеву. Саша возил сводки в штаб корпуса, выполнял поручения по штабу, помогал писарям. А однажды пришел к майору и сказал:

— Не боевая это служба. Мне бы такое, чтобы каждый день фашистов за горло хватать.

— Документы представляют большую ценность для противника. Поэтому их доверяют только очень надежным людям, — ответил майор. — Защитить же их надо быть готовым в любой момент.