Орлята Великой Отечественной…

Роту юнг вел теперь в бой комсомольский вожак старшина 1-й статьи Николай Ивашкевич. У второй прибрежной траншеи юные моряки с криками "Полундра!" бросились в штыковую атаку, выбили из траншеи гитлеровцев. За этой траншеей — узкоколейка, а дальше — деревня Арбузове, которую надо взять во что бы то ни стало. И она была взята. Взята мужеством, силой духа, кровью.

Когда первую роту отвели на отдых, к ней подошел командир морской бригады Ненашев. Старый боевой генерал при виде юнг в изорванной, обгорелой одежде застыл как по команде. Лицо его посуровело, когда он говорил:

— Спасибо вам, сынки. Отважно дрались, по-флотски… Военный совет Балтийского флота благодарит вас за доблесть.

Годы и годы минули с той поры. Как сложились судьбы воспитанников валаамской школы? Где они сейчас? Кем стали? И потянулась ниточка поисков, слабая, тонкая, готовая вот-вот оборваться, как провод связи на поле боя во время обстрелов и бомбежки. Но она не оборвалась…

Николая Болеславовича Ивашкевича, того самого, который принял командование ротой на себя после гибели лейтенанта Павловского, я разыскал в Колпино, под Ленинградом, где он, ныне капитан 3 ранга запаса, возглавляет районный комитет ДОСААФ. От него и стали известны подробности первого для юнг боя на Невском пятачке.

— Да, тот бой вовек не забуду, — сказал Ивашкевич. — Это было настоящее испытание. Многие мои товарищи погибли, когда выбивали фашистов из Арбузово. Погиб тогда и мой родной брат Володя.

Николай Болеславович умолк: видно, нелегко ему вспоминать пережитое. Потом добавил:

— У нас в первой роте все были юнцами. Кому, как мне, семнадцать только стукнуло, а Коле Бару, помнится, не было и шестнадцати. В бою на невском плацдарме его тяжело ранило. Чудом остался жить… Спрашиваете, где он сейчас? — Ивашкевич достал из кармана записную книжку. — Вот его адрес…

Отыскивать Николая Александровича Бара долго не пришлось. Живет он в Москве, в Новохорошевском проезде. Мы сидим с Баром в его квартире. На столе — книги, газеты, фотографии военных лет. Николай Александрович берет один снимок — видно, самый для него памятный.

— Не узнаёте? Это фронтовой корреспондент щелкнул нас, юнг, в сорок втором году. Видите, почти у каждого на груди боевая награда. Вот это Витя Шишкин, герой нашей роты. Он и сейчас, можно сказать, геройски трудится в Волгограде на заводе "Красный Октябрь": начальник цеха, награжден орденом Трудового Красного Знамени. А это Леня Перепеч, он монтажник, строил много лет дома в Ленинграде. А это — Петя Козлов, сейчас он работает на московском заводе имени Владимира Ильича. Этому человеку я обязан тем, что живу.

Бар вздыхает, и я вижу, как у него на виске учащенно пульсирует синеватая жилка.

— Последнее, что я запомнил, когда меня ранило там, на Невском пятачке, — всплески огня у самого лица и боль во всем теле. Что было дальше — не помню. Уже после войны узнал, что Петр вынес меня из-под обстрела, дотащил до берега, где располагался медсанбат одной из стрелковых частей. Сдал меня сестре медицинской, а мой комсомольский билет на всякий случай забрал с собой. Боялся, что не выживу.

Но все-таки выжил я, прошел войну до победного конца. Даже успел еще повоевать с самураями. Потом окончил военно-морское училище и продолжал служить в Вооруженных Силах до увольнения в запас. Ну и теперь тружусь, как все. Без дела, кажется, дня не проживу.

Да, иначе они жить не могут, люди фронтовой закалки. Уже и годы отягощают, и старые раны дают о себе знать, но не хотят ветераны покоя.

В Москве живет еще один бывший курсант валаамской школы — Василий Феофанович Ганзий. В бою на невском берегу он тоже был тяжело ранен. Но, едва отлежавшись на госпитальной койке, он снова стал бить врага на Невском пятачке. А после прорыва блокады служил на тральщиках, дважды тонул в море, когда освобождали Одессу и Севастополь…

Василий Феофанович достает из портфеля папку с бумагами. Это собранные им документы и фотографии, на которых запечатлены валаамские боцманы и юнги.

— Книгу собираетесь написать?

— Так, для себя. Просто память о нашей юности…

Такова она, фронтовая дружба, самая крепкая на свете, никогда не забываемая. Это святое чувство дружбы и товарищества приводит их, ветеранов-балтийцев, каждый год в сентябрьское воскресенье на маленькое поле знаменитого Невского пятачка. Вместе с другими участниками боев бывшие юнги съезжаются сюда, чтобы почтить память тех, кто сражался и погиб за нашу победу. Это в честь таких, как они, воздвигнут обелиск в центре бывшего пятачка. Это их бессмертный подвиг славит музей в Невской Дубровке. И есть в том музее одна фотография, уже поблекшая от времени, с которой смотрят они, мальчишки сорок первого года, в лихо заломленных бескозырках…