Орлята Великой Отечественной…

Наблюдатели противника не замечали перегруженные и глубоко сидящие в воде плавсредства с десантом. С берега, занятого противником, скользили лучи прожекторных установок, но рассеивались где-то далеко над темным морем.

Когда корабли прибыли в район тактического развертывания, начался мощный артиллерийский обстрел береговой обороны противника. Сотни снарядов пролетали над головами десантников, неся смерть врагу.

Витек прильнул к иллюминатору, наблюдая за яркими вспышками пламени.

— Наши обстреливают фашистов, — сказал он мотористу.

За несколько минут до окончания артподготовки корабли двинулись к берегу — в районы, предусмотренные планом высадки подразделений морской пехоты.

После ошеломляющего удара по береговой черте артиллеристы перенесли огонь в глубину вражеской обороны. Это послужило сигналом для десантников.

Плавсредства все ближе и ближе подходили к берегу. Когда до него оставалось метров триста — четыреста, десант заметили. Ударила фашистская береговая артиллерия, минометы. В паузах между разрывами снарядов слышалась торопливая дробь крупнокалиберных пулеметов. Вот вспыхнул один из наших катеров. Огромный факел осветил прибрежные воды, вырвал из мрака силуэты других кораблей, делая их хорошо видимыми мишенями. Бойцы с горящего судна прыгали за борт и вплавь добирались до отмели, высоко держа над собой автоматы и ручные пулеметы.

Перегруженные свыше всяких норм плавсредства не могли особенно близко подойти к отмели. Но это не смутило бывалых воинов.

— Десантники, за борт! — услышал Виктор короткую команду и выбежал на палубу.

Увидев, что многие десантники с борта прыгают в воду, юнга решил последовать их примеру. В первую минуту вода словно огнем обожгла тело, перехватило дыхание, а тяжелый груз прижал к песчаному дну. Быстро работая руками и ногами, Витек оттолкнулся от дна и очутился на поверхности. Тут он понял, что место неглубокое — вода едва доходила ему до плеч, — и стал упрямо продвигаться к берегу.

В полночь батальон достиг береговой черты и вступил в бой с вражескими подразделениями. Сломив сопротивление врага, атакующие десантники устремились вперед. Над Керченским портом разнесся традиционный флотский клич: "Полундра!"

Пока взвод лейтенанта Щербакова вел бой в районе консервного завода, морские пехотинцы под командованием младшего лейтенанта Владимира Сморжевского выбили гитлеровцев из здания школы и водрузили над ним Военно-морской флаг Советского Союза. Подразделения, очищавшие от врага соседние кварталы, увидели флаг и еще настойчивее стали громить врага, освобождая дом за домом, улицу за улицей.

Сражавшиеся рядом с щербаковцами бойцы одной из стрелковых рот наткнулись на немецкое орудие, простреливавшее улицу. Обойти его пехотинцы не могли. Заметив замешательство у соседей, старшина 1-й статьи Никитюк пополз к опасному месту.

— Дело это, братцы, мне хорошо знакомо, — кивнул он головой в сторону орудия. — В лучшем виде сниму пушечку.

Словно ящерица, заскользил он на животе между камнями и обломками рухнувших стен. Со стороны завода изредка доносились одиночные выстрелы. Пуля попала Никитюку в ногу. Ползти стало труднее. От боли застилало туманом глаза. Но старшина, собрав всю свою волю, подполз поближе к орудию и стал метать одну за другой противотанковые гранаты. Бросил четыре, поднял пятую. Тут бронебойная пуля угодила прямо в него. Над местом, где лежал Никитюк, прогремел взрыв.

Витек вместе с другими кинулся к умолкнувшему орудию. Здесь перед бойцами открылась страшная картина. Искореженный металл, трупы немецких артиллеристов, разбросанные взрывом снарядные ящики. Только самого Никитюка обнаружить не удалось. Позже нашли всю в крови флотскую шапку. На подкладке сохранилась надпись: "Никитюк".

Витек вернулся к десантникам, готовившимся брать штурмом здание, из которого строчил фашистский пулемет. Откуда-то справа неожиданно раздались пулеметные выстрелы (это повел огонь наш пулеметчик); вражеское оружие захлебнулось.

— Полундра! За мной! — поднявшись во весь рост, прокричал командир.

Моряки устремились вперед. Вместе со всеми бежал и Витек. Короткими очередями он вел огонь из автомата. У самой стены разорвалась граната. Осколки обожгли щеку, ударили в голову. Юнга упал.

Очнулся Витя в медсанбате, что расположился в подвале здания, отбитого у фашистов. Ощупав обвязанную бинтами голову, юнга попробовал встать. Круги поплыли перед глазами. Снова сделал попытку подняться. Кажется, ничего. Прошелся — немного покачивает. Затем — прошло. Прилег, рассматривая лежавших вокруг раненых, отыскивая знакомых. Многие просили пить.

— Ну где же я достану вам воду, родненькие вы мои? — с горечью объясняла санинструктор Галина Воронина. — Колодец-то на той стороне улицы, а фрицы оттуда еще не выбиты.

Витек медленно встал, собрал фляжки, а затем, несмотря на протесты, отправился к колодцу.

Улица простреливалась фашистами. Приходилось приседать, ползти, делать короткие перебежки. Наконец Витек добрался до колодца, наполнил фляжки водой и вернулся назад.