Орлята Великой Отечественной…

— Вам, очевидно, известно, что в Новороссийском десанте будут участвовать и наши армейские части. Так вот, есть просьба выделить двадцать — двадцать пять хороших ребят. Пусть они побеседуют с пехотинцами, обучат их, как надо вести себя при высадке, как вести бой в новых для них условиях. Надеюсь, такие люди у вас есть?

— Еще бы! — ответил за меня Бакаев. — В этом батальоне, Леонид Ильич, плохого человека найти трудно.

— И не найдете, — вставил я.

— Вот видите, — заметил полковник Брежнев. — Я так и знал. Поэтому и приехал за помощью.

Будучи начальником политотдела 18-й десантной армии, он сейчас прилагал все усилия к тому, чтобы как можно лучше осуществить подготовку, в которой, как известно, всегда заложено начало будущего успеха.

После этой беседы в политотделе мы выделили для обучения армейцев самых отважных, проявивших себя в схватках с врагом бойцов".

Для обеспечения десантных частей, высадившихся в поселке Эльтиген, спустя две недели после первой группы отправились еще два взвода. Они доставили тем, кто находился в самом пекле боя, продовольствие и боеприпасы.

Витек завидовал уходившим в десант, но помалкивал. Знал, что не время заводить об этом разговор, — возьмут и отправят к матери. Поэтому старательно изучал оружие, тренировался в стрельбе и метании гранаты, в полной выкладке по-пластунски ползал по мокрой земле. Во время тактических занятий обнаруживал смекалку, своевременно появляясь там, где нужна была его помощь. Командир взвода всегда хорошо отзывался о Викторе и ставил его в пример некоторым "старичкам".

К этому времени на Керченском полуострове уже образовался мощный плацдарм для сосредоточения и последующего наступления в глубь Крыма. Фашисты прилагали все силы к тому, чтобы любой ценой сбросить с клочка крымской земли Приморскую армию. Они превратили Керчь в самую настоящую крепость. Каждая улица — система инженерных сооружений, каждый дом — опорный пункт. По всей линии обороны прорыты глубокие траншеи и ходы сообщений, сооружены многочисленные доты и дзоты. Повсюду хитроумные проволочные заграждения, ловко замаскированные минные поля.

В один из январских дней сорок четвертого года личный состав батальона был поднят по тревоге, посажен на корабли и переброшен в Новороссийск. Отсюда моряки попали на косу Чушка, узкая полоска которой уходила в море на несколько километров. Моряки окрестили ее "дорогой тысячи смертей".

Почти бесшумно началась погрузка на катера, сейнеры и мотоботы. Последние минуты прощания. Торопливые рукопожатия, дружеские похлопывания по плечу, короткие мужские поцелуи.

Катера ошвартовались. На носу катера, на котором шел Виктор, свесив за борт ноги, уселся его товарищ — Виталий, остряк и запевала. Перебирая струны гитары, он тихонько напевал:

Море за кормою яростно ревет,
Катера с десантом держат курс вперед.
Ночью над Мысхако шел девятый вал —
Куников с отрядом берег штурмовал.

Так же тихо, вполголоса, моряки дружно подхватывают бодрые слова припева:

Вперед! Смелее, хлопцы!
За мною, черноморцы!
В атаку краснофлотцев
Герой-майор ведет.
Орлы-новороссийцы,
Народ вами гордится,
И слава боевая
Десанта не умрет.

Песня напоминала о незабываемом, звала на подвиг, наполняла сердца мужеством и отвагой. В эти минуты многие вспоминали отзывчивого, мужественного и очень храброго майора Цезаря Куникова, его боевого заместителя Николая Старшинова, которого начальник политотдела 18-й десантной армии Леонид Ильич Брежнев назвал первым комиссаром Малой земли. Вспоминались штормовая февральская ночь высадки на Мысхако, бои за Станичку, схватки с фашистскими извергами на улицах Новороссийска. Все это, как на экране, проходило перед мысленным взором людей, не знающих страха, беспощадных к врагу и снова идущих на смертный бой.

Пристань Опасная. Моряки сходят на землю родного Крыма. Кто-то шутит:

— Удивительное совпадение! Местечко действительно опасное. Только теперь оно стало опасным для врага.

Перед батальоном морских пехотинцев была поставлена задача высадиться в Керченский порт и непосредственно в город. Вместе с куниковцами в этой операции принимали участие и другие подразделения.

До десанта оставались считанные часы. Матросы готовились к предстоящему бою — приводили в порядок личное оружие и боевое снаряжение. Общей нормой груза десантника считалось тридцать килограммов. Моряки, что покрепче, брали боезапас больше установленной нормы. Таков был неписаный закон десантников.

И вот от пристани Опасной отошли корабли Азовской флотилии в составе шестнадцати тендеров, четырех бронекатеров, трех торпедных катеров, трех тральщиков и одного "морского охотника".

Забравшись в машинное отделение тендера, приводил в порядок свое снаряжение Витек. В который уже раз осматривал он автомат, проверял диски, ощупывал гранаты…