Орлиное царство

– Обвинение вовсе не безосновательное. Я только что разговаривал с архиепископом Ираклием. Он признался, что купил яд, который был использован для убийства Амори. Ираклий передал его в твои руки, Агнес.

– Джон, ты ошибаешься, – сказала Агнес.

– Вовсе нет! – закричал Джон, гнев которого вспыхнул, когда он увидел спокойное отрицание Агнес. – Ты приказала Рено убить торговца ядами. А в награду его сделали правителем Керака. И ты заставила Рено послать людей, чтобы они меня прикончили.

– Я всего лишь мать короля, Джон, – ответила она. – И у меня нет власти над Рено.

– Ты лжешь!

– Пожалуйста, Джон! – вмешался Балдуин. – Я уверен, что моя мать не имеет отношения к смерти Амори.

– Не верьте ее словам, сир. Она лгунья, – заявил Джон. – Ее следует заковать в кандалы и бросить в темницу.

– Как ты смеешь! – Агнес встала, презрительно глядя на Джона. – Ты назвал меня лгуньей? Ты священник, предавший клятву целомудрия. Ты крестоносец, который присоединился к армии сарацин. Это ты лжец, Джон. Если кого-то и следует обвинить в смерти Амори, то тебя.

– Коварная сука! – С этими словами Джон выскочил из покоев короля.

Он пересек дворец, направляясь к канцлеру. Однако кабинет Вильгельма оказался пустым. Джон запер свою дверь, сел за широкий письменный стол и опустил голову на руки. В этот момент послышался стук в дверь, и он подумал, что за ним пришла стража. Он обвинил архиепископа и мать короля в убийстве и прекрасно понимал, какое наказание его может ждать. Стук повторился снова, но уже громче.

Джон подошел к двери и открыл.

На пороге стояла Агнес. У нее были мокрые от слез глаза, словно обвинения Джона ее обидели. Словно она страдала. Она коснулась его руки.

– Не сердись на меня, Джон, – сказала она.

Он сбросил ее руку.

– Как ты могла так поступить, Агнес?

– Поверь мне, я его не убивала. – Ее зеленые глаза заглянули в глаза Джона. – Я скучаю по тебе, Джон.

– А как же Амори де Лузиньян? – спросил Джон. – Я слышал, он теперь греет твою постель.

– Он болван с дурным характером, но бывает полезным, – сказала Агнес, и Джон с отвращением от нее отвернулся. – Я женщина, Джон, и нуждаюсь в мужчинах, которые действовали бы за меня. Но я люблю тебя – и ничего не выигрываю от этой любви. Подумай сам.

После коротких колебаний Джон покачал головой.

– Я больше не поверю в твою ложь, – заявил он. – Все, хватит. Я позабочусь о том, чтобы тебя наказали за твои дела.

– У тебя нет доказательств, – сказала Агнес.

– Мне они не нужны, – возразил Джон. – Я готов согласиться на испытание огнем, чтобы все поверили в истинность моих слов.

– Ты не выдержишь испытания, Джон. И тебя казнят за то, что ты осмелился предъявить мне публичные обвинения.

– Это уже не будет иметь значения, – ответил Джон. – Весь мир узнает правду.

Агнес печально покачала головой.

– Останови это безумие, пока еще не поздно, Джон. Ты не захочешь знать правду.

* * *

Колокола церкви Гроба Господня пробили время полуденной молитвы, когда Джон покинул дворец. Король отправился в бани в квартале госпитальеров, и Джон шел туда, чтобы сказать Балдуину о своем решении пройти испытание огнем. Он должен будет пронести раскаленный докрасна железный прут девять шагов. Затем его руку забинтуют, и через три дня священник ее осмотрит. Если Господь чудесным образом исцелит руку, значит, правда на стороне Джона. Если же рука останется красной и покрытой волдырями, его казнят.

Джон вошел в бани и зашагал через горячие и холодные комнаты. Возле горячей стояли четыре стража. Джон собрался пройти мимо, но один из них схватил его за руку.

– Что ты делаешь? – спросил Джон. – Дай мне пройти.

– Извини, святой отец. Король отдал приказ тебя арестовать.

– Скажите, – громко заговорил Джон, чтобы король его услышал, – что я должен поговорить с ним о его отце. Скажите, что я могу доказать, как он умер.

Стражи переглянулись, потом один из них вошел в комнату. И почти сразу вернулся.

– Король тебя примет.

Внутри пар с шипением поднимался сквозь трещины в покрытом плитками полу. Пылающий у двери факел едва освещал серию альковов на дальней стене. В одном из них сидел обнаженный Балдуин. Его торс и руки покрывали язвы и куски толстой белой кожи. Он долго смотрел на Джона, на лбу у которого начал собираться пот, тек по спине, и туника священника стала прилипать к телу. Дверь за ним закрылась.

– Чего ты хочешь, Джон? – спросил Балдуин. – Сделать новые безосновательные обвинения в адрес моей матери? Я говорил с Ираклием. Он ничего не знает про убийство Амори.

– Он лжет, – возразил Джон. – Он сам рассказал мне про яд.

– Когда ты его пытал, ты хочешь сказать? – спросил король.

– Я к нему практически не прикасался, – возразил Джон.