Орлиное царство

– Вне всякого сомнения, вы устали после долгого путешествия. Я приказал приготовить для вас покои в моем дворце. Отдохните и освежитесь. Завтра вы будете обедать в доме у Саладина, где ваши земляки, пользующиеся моим гостеприимством, присоединятся к вам. А теперь вас проводят в ваши покои. – Он жестом подозвал слугу, тучного черного мужчину в белом халате.

– Вы очень добры, малик, – сказал Вильгельм.

Они с Джоном снова поклонились и вслед за слугой вышли в коридор.

– Почему он так быстро нас выпроводил? – спросил, понизив голос, Вильгельм. – А как же переговоры?

– Они уже начались, – ответил Джон. – Нур ад-Дин хочет показать важность своих пленников. В этом и состоит значимость завтрашнего обеда. Он выбрал Саладина – переговоры будет вести он, раз уж трапеза пройдет в его доме. Там мы будем обсуждать условия выкупа.

– Нет, мы не станем, – ответил Вильгельм. – В плен попал Константин, кузен императора Мануила, а Боэмунд зять Мануила. Нур ад-Дину не терпится получить за них выкуп, чтобы избежать трений в отношениях с Константинополем. В этом наше преимущество. Мы должны показать, что никуда не торопимся. Пусть сам сделает нам предложение.

– Нур ад-Дин терпеливый человек. Я боюсь, нам придется очень долго ждать.

* * *

На следующий день вечером Юсуф стоял у окна своей комнаты, дожидаясь прихода гостей-франков. Во дворе в сгущавшихся сумерках журчал фонтан, Сакр и Аль-Маштуб болтали у ворот. Молитва только что закончилась, и в городе наступила тишина, люди возвращались домой для вечерней трапезы. Тишину нарушал лишь приближавшийся топот копыт. Вскоре ворота распахнулись, во двор въехал мамлюк, а за ним Джон и священник Вильгельм. Они спешились, и Вильгельм сразу направился к входу в дом Юсуфа. Джон после секундного колебания последовал за ним.

За ними прибыли недавно захваченные в плен франки. Юсуф легко их узнал по описанию Нур ад-Дина. Первый – дородный мужчина со светлыми волосами и красными щеками, заросшими бледной щетиной, – молодой принц Антиохии, Боэмунд. Следующим шел Константин Каламан, молодой мужчина с оливковой кожей, одетый в роскошный халат из синего шелка. За ним следовал Раймунд, граф Триполи, стройный, с прямой спиной, темными волосами, смуглой кожей и орлиным носом, который доминировал на лице, ему было около двадцати пяти, однако он выглядел старше из-за исходившей от него властности. Раймунд напомнил Юсуфу отца. Последним вместе с мамлюком, державшим обнаженный меч, вошел Гуго де Лузиньян, заметно старше остальных, со множеством морщин на загорелом лице.

Четверых пленников уже ввели в зал, когда появился самый последний гость. Юсуф не видел Рено де Шатильона почти три года. Он все так же коротко стриг волосы и бороду, но острые черты лица округлились. К тому же он набрал в весе один или два стоуна[28]. Юсуф не хотел его приглашать, но Нур ад-Дин настоял. Царю не терпелось от него избавиться. Рено окинул взглядом двор, и его глаза остановились на темном окне, где стоял Юсуф, и тот шагнул обратно в комнату.

Раздался стук в дверь, и вошла Фарида.

– Ваши гости ждут, – сказал она.

Она пересекла комнату и поправила красный шелковый пояс, которым был перевязан его халат.

Юсуф спустился вниз и немного помедлил возле двери столовой, глядя в дверной глазок, чтобы еще раз оценить гостей. Франкам подали вино, и они беседовали между собой. Полдюжины молчаливых мамлюков стояли вдоль стен – единственное указание на то, что часть гостей пленники. Юсуф вошел в гостиную.

– Господа и благородные гости, – заговорил он на языке франков, – да хранит вас всех Бог, пусть пошлет он вам здоровье и радость. Добро пожаловать в мой дом. Я Саладин, эмир Телль-Башира. – Рено нахмурился, но остальные шагнули вперед, чтобы его приветствовать, называли свои имена, повторяли традиционное: «Да хранит вас Бог» или «Пусть здоровье и радость дарует вам Господь».

Юсуф с удовлетворением отметил, что правильно догадался, кто из гостей кто.

Он указал на множество подушек, разложенных возле низкого круглого стола, стоявшего на середине комнаты.

– Пожалуйста, садитесь. – Юсуф предложил всем гостям выбрать себе место. Сам он сел между Вильгельмом и Раймундом. Боэмунд и Константин устроились слева от Раймунда, а Джон и Гуго – справа от Вильгельма. Рено – напротив. Через мгновение появились слуги с лавашом, над которым поднимался пар, и большой чашей с бадинжан-мухассой, ароматным блюдом из печеных баклажанов с грецкими орехами и сырым луком. Юсуф положил немного себе на тарелку и взял кусок лаваша. – Во имя Аллаха, всемилостивого и милосердного, – пробормотал он, но сделал паузу перед тем, как отправить в рот кусочек лаваша.

Никто из франков не начинал трапезы.

– Извините, – сказал Вильгельм. – Могу я произнести молитву?

– Конечно.

Вильгельм откашлялся, и франки склонили головы.

– Благослови, – начал священник на латыни, осенив еду крестом. – Господь, милосердный и полный сострадания, увековечил память о своих чудесах. Он дал пищу тем, кто Его почитает.

– Аминь, – пробормотали мужчины и начали есть.