Орлиный услышишь там крик...

— До последнего времени, — рассказывали они, — в Арктике в основном проводились географические исследования: изучались климат, течения, дрейф. Но этого мало. Наступило время взяться за Север и геофизикам. В первую очередь им надо изучить лед как материал. Мы мало знаем о том, что такое лед. При разных температурах и давлении он становится то вязким, то упругим. При температуре ниже семидесяти градусов по прочности приближается к камню. Если исследовать скорости распространения сейсмических волн и ультразвуковых колебаний во льду, то можно точно высчитать его динамические характеристики, узнать его вязкость, упругость. Это важно знать судостроителям, которые разрабатывают проекты ледокольных кораблей, проектировщикам дорог, аэродромов, ледовых баз Арктики, капитанам северных трасс. Хороню зная состояние льда, опытный капитан вырабатывает тактику плавания… Ученые приступили к детальному исследованию дрейфа огромных ледяных массивов. Мы еще не изучили полностью законы, управляющие движением льдов.

Наконец, время выдвинуло перед нами совершенно новое требование — измерить параметры электрического поля арктического бассейна. На суше ученые с помощью электроразведки находят залежи полезных ископаемых, определяют аномалии. Но есть ли полезные ископаемые на дне океана? Если есть, то, может быть, они связаны с ископаемыми суши? На станции специальная группа сотрудников вырабатывает методику физического исследования водных масс.

У нас здесь молодой, работящий народ. У них горизонт неоглядный. Знай твори…

ПОДВИГ, УШЕДШИЙ В ИСТОРИЮ

Как только Haiti вертолет опустился на аэродроме станции, следом приземлился АН-2, та самая «Аннушка», которая участвовала в знаменитой эвакуации станции «Северный полюс-8». И я узнал подробности ее смелого броска к терпящим бедствие зимовщикам.

В ночь с 11 на 12 марта льдина, верно служившая зимовщикам станции «Северный полюс-8» три года, рассыпалась под напором других льдов. В черных зигзагах разводий пенилась вода. Над лагерем катился оглушительный грохот. На обломках остались домики, законсервированный самолет, тракторы, склады…

Станция находилась рядом с Северным полюсом и очень далеко от Большой земли — в двух тысячах километров. С миром ее связывала лишь радиостанция. Но домик радиостанции и антенна оказались на разных льдинах, растяжки и провода то и дело покрывались наледью, и пурга рвала их. Радист пробирался на лодке от льдины к льдине и соединял провода. Удалось наконец вызвать Большую землю.

К станции «Северный полюс-8» пробивались тяжелые самолеты. Они организовали в Ледовитом океане две промежуточные базы. Но у самой станции не могли сесть ни ЛИ-2, ни ИЛ-14. Это мог сделать, и то с большим риском, лишь маленький АН-2. По правилам Гражданского воздушного флота взлетно-посадочная полоса должна быть не меньше шестисот метров, в исключительных случаях в полярной авиации допускается предел четыреста метров. Здесь же длина площадки была почти вдвое меньше.

Командир АН-2 в первую минуту растерялся. Он низко пролетел над тем крошевом, что осталось от некогда большой и прочной льдины, набрал высоту, развернулся и снова посмотрел вниз. В синеватой черноте полой воды, как осколки разбитой тарелки, плавали белые льдины. От взлетной площадки остался клочок. Повлажнели ладони, сжавшие штурвал. Самолет стал снижаться на самой малой скорости.

Никто не подавал сигнала бедствия. Но бедствие было налицо — вот в этих торосах.

Командир снова нацелился на ледяной осколок аэродрома. Глаза застыли на белом пятне. Ниже и ниже спускается над ледовым крошевом самолет.

Передние лыжи касаются льда, и почти одновременно фюзеляж вздрагивает от удара. Конец? Нет, самолет уже бороздит по льду, тормозя. Когда пилот вылез из кабины и осмотрел заднюю лыжу, он понял, что она серединой ударилась о самый край ледяной трещины. Если б самолет сел чуть раньше, он потерял бы заднюю лыжу и не смог бы взлететь.

Пока полярники грузили самое ценное оборудование, пилот прошел из конца в конец площадки. Она колыхалась под напором других льдов. Пилот промерил посадочную площадку шагами. Сто девяносто три метра! Сможет ли груженый самолет набрать скорость и оторваться?

Погружено все самое ценное.

Самолет с воем несется по льду. Пилоту кажется, что он набирает скорость медленнее, чем обычно. Белая полоса площадки вдруг скрывается за мотором. Вода! А самолет еще встряхивает на неровностях последних метров льдины… Рука интуитивно дергает штурвал. Лыжи проносятся над самой водой…

Тринадцать раз экипаж самолета садился на эту льдину, вывозил оборудование и людей.

А сейчас я сижу в палатке, где расположились члены этого экипажа, и слушаю рассказ об эвакуации станции «Северный полюс-8». Завтра пилоты улетят на новое задание. А потом, когда окончится работа на льду, вернутся к себе домой и снова будут возить грузы зимовщикам, оленеводам, геологам.

КАРТА НА ПАМЯТЬ