Орлица Кавказа (Книга 1)

- Ранили, Дато... словом ранили...

- Они крадут у нас имена, Наби!

- ... И дают" нам оскорбительные клички.

- Мы не отречемся от имени своего!

- Верно! Дато - это Дато. Наби - это Наби.

- А Хаджар -"Орлица"! Пусть враги знают. Наперекор этому двуглавому... петуху! "Орлица"- так мы величаем ее!

- Кто же дал ей такое имя?

- Мой соплеменник... ваши друзья...- гордо думает и грезит Дато, словно и не помнящий о грозящей, гибельной опасности. И ему видится смущенная хвалой Хаджар, и чудится улыбка Наби.

- Ты хвали ее, да не перехвали.

- Хаджар - драгоценный венец твой. Хаджар - краса и гордость наших гор..."

Хаджар, кажется, качает головой, зарделась, глаза лучистые звездами мерцают, и Дато ищет взглядом их светящуюся глубину, нет это не звезды, это мерцающая в кувшине-квери хмельная влага, и он хочет зачерпнуть из квери вино, и провозгласить здравицу...

И длится еще это блаженное наваждение, похожее на сон, где нет опасности, нет оцепивших погреб жандармов, сыщиков, солдат, где только он, Дато, легендарный герой...

И он поднимает чашу с вином и пьет.

"За тебя, Гачаг Наби! За твою Хаджар, смельчак Наби!"

И вдруг видения преобразились, сверкнули глаза Хаджар, выпрямилась она, стала рядом с Наби:

"Пора, Наби!- рванулась к лесенке, ведущей к выходу. Наби удерживает:

- Путь перекрыт, Хаджар.

- Прорвусь!

- Там их тьма-тьмущая... Птице не пролететь...

- Не беда!..

- Сам наместник командует... с биноклем...

- У него бинокль - у меня "айналы"..."

Дато отшвырнул осушенный рог.

Рог ударился о деревянный настил, загремел.

Те, снаружи навострили уши: что это Дато шумит?

Дато ощущал за собой неодолимую силу. Ему казалось, что Наби и Хаджар смотрят на него.

Пусть Наби далеко в горах, пусть Хаджар в каземате, но их взоры проникают сквозь скалы, стены, решетки, штыки, перелетают через вершины, через воды Куры...

Гачаги видят его.

И не только они. Кажется Дато: весь Тифлис высыпал на улицы и площади, толпы усеяли склоны, до самой Мтацминды, и среди них - гордая Медея, взявшая детей на руки. И в глазах ее нет обычной усталой и печальной укоризны, нет, она может теперь гордиться своим Дато, она любит его, жалеет его, и в глазах ее слезы: "Не бойся, мой Дато! Я знаю, что ты не мог иначе... Прости меня... Я хотела видеть тебя человеком... Я хотела, чтобы детям твоим не пришлось краснеть и стыдиться за отца своего..."

Удивительные картины представали в его воображении. Они были отчетливы и подробны, как явь.

Он представлял, как молва летит из уст в уста, через дворы, заборы, улочки Тифлиса, и ему виделись орлы, реющие над Мтацминдой - горой Шейх Санана, как называли ее жители-мусульмане, и эти орлы наводят на мысль о легендарной "Орлице".

Тифлис - от мала до велика, стар и млад - жил думой о героях, воодушевлялся их примером, молва о них шумела в духанах и лачугах, усадьбах и особняках...

- Ай, да Дато!- дивились люди.- Был сыщик, и вдруг - абрек! Надо же! Да он, видать, с самого начала и был абреком! А к ним позатесался с умыслом! Под самым носом у наместника орудовал, всю их подноготную узнал! Кто знает, еще чего отколол бы! Может, в доверие втерся, чтобы потом до самого императора добраться. Подстеречь - и кокнуть в укромном уголке!

Другие могли досадливо отмахнуться: брехня, мол, это все, Дато как был кутилой, так и остался, куда ему в герои лезть, только и знал, что по кабакам шляться, в казино деньги продувать.

Видно, мало ему было казенных харчей, вот и снюхался, наверное, с каким-нибудь подпольным мошенником, чтобы нажиться на фотографиях, открытках или фальшивых монетах. Может, и контрабанду возил морем... Разжился, денег куры не клюют, вот и сорил направо-налево.

И пошли бы чесать языками: дескать, то-то и власти всполошились, смекнули, что в обороте денег больше отпущенных из казны, и напали на след, оказывается, видишь ли, этот Дато фальшивые ассигнации печатал, по Куре до Каспия на лодках сплавлял, или, опять же, на арбе до железной дороги мешками перевозили, а там, тайным путем по глухим городкам... а золото им в карман рекой текло...

Иные рады бы навыдумывать и похлеще, мол, фальшивые ассигнации и монеты за границу контрабандой вывозили, золото из казны имперской - псу под хвост... Вот, дескать, и прижали молодчиков, живыми схватят, выпытают, что да как, и под петлю... Да, с царем шутки плохи.

Но ведь найдутся и такие, которые все истолкуют, все поймут, как есть. И действительно, уже среди споров и кривотолков проглядывала правда.

И у этой правды были убежденные приверженцы, доказывавшие, что вся эта история связана с "Орлицей" что, как по всей империи, так и здесь, закипает волна ропота и гнева против "царя-батюшки", против его прихвостней. Даром, что ли, бомбу швырнули в царя - и где?- в самом Петербурге! В самой России были и есть отчаянные смельчаки! И теперь есть такие сорвиголовы, которые непрочь "угостить" царя свинцом. Вот и наш Дато заодно с ними... У нас тут абреки, и у них - в Петербурге - свои "абреки".