Орлица Кавказа (Книга 2)

- Да, именно он поручил мне принести спокойствие вашему краю и призвать к порядку гордую красавицу Хаджар! - покривил душой губернатор. - Он полагает, что бедную Хаджар сбили, прежде всего, с пути несколько веселых грузинских забулдыг, которые всегда ищут истину на дне кувшина с вином!

- А то, что гордую горянку здесь, в тюрьме, оскорбил офицер, которого называли "оком его величества", это знает государь император?!

Губернатор сдержал улыбку. Воистину, эта дикарка полагает, что государю императору более нечем заняться, кроме как слушать и разбирать сплетни о мелких происшествиях с малозначащими субъектами в дальних концах его огромной империи. Но игру нужно было довести до конца.

- Знает, конечно.

- Почему же он не наказал обидчика?

- Если бы, милая, не поторопился с беззаконным возмездием твой муж... Если бы, по своим разбойничьим привычкам, он не пустил в ход свой кинжал...

- Вот и прекрасно, что пустил! - сказала Хаджар вставая во весь рост, и тяжелые цепи ее загремели.

Генерал сделал ей знак, чтобы она снова опустилась на табурет.

- Ладно, и эту кровь простит вам его величество, если вы будете вести себя разумно.

- Не верю! Не верю! Вы говорите так, пока вам что-то нужно от меня. Но стоит вам получить желаемое, как вы забудете все свои обещания...

- Но я вам дам честное слово генерал-губернатора!

- Не верю словам!

Губернатор удивленно развел руками:

- Поразительно! Мусульманская женщина, дитя гор - и такая вызывающая манера! Уму непостижимо...

- Да уж! На руки мне одели кандалы, но для языка вы еще оков не придумали!

Благодушное настроение понемногу стало покидать губернатора.

- Вы слишком много себе позволяете, моя милая.

- Я достаточно оскорблена тем, что меня схватили и упрятали в темницу. А то, что на меня надели оковы - второе, еще более тяжкое оскорбление... Так что же вы ждали услышать от оскорбленной вами женщины, генерал?

- Склоните голову, милочка, пока она у вас на плечах!

- А склоненную незачем оставлять на плечах. Она никому не нужна...

Генерал вконец рассвирепел:

- Ну, так чего вы добиваетесь?

- Свободы и справедливости!

- Это пустой звук, не более...

- Просто вам этого не понять!

Губернатор впился в нее долгим взглядом:

- Слушайте, но пора бы вам понять, что головой, самой крепкой, гранитную стену не прошибешь!

- И все равно мы будем биться!

Ну что можно сказать на такое? Генерал-губернатор не нашел достойного ответа и только прикрикнул на пленницу:

- Хотел бы я знать, кто учит тебя столь возмутительным речам, разбойница?

- Ваша жестокость!

- Ну что ж, теперь я понимаю, что с такими дикарями, как вы, говорить на человеческом языке бесполезно, вы этого просто не поймете.

- Кто же дикари? Те, кто сражается за справедливость, или те, кто заковывает женщину в кандалы?

- Слушай, бездельница! Не понимала по-хорошему, так я тебе скажу теперь по-солдатски...

- Ненадолго же хватило вашей любезности, генерал, - улыбнулась вызывающе Ханали-кыэы.

- С теми, кто добра не понимает, необходимо говорить иначе.

Губернатор отер рукой вспотевший лоб и продолжал:

- Не послушаете нас добром, заставим силой.

- На силу и мы силой ответим, - не осталась в долгу Хаджар.

- Ведь приползете с мольбой о прощении!

- Никогда! Никогда вам этого не дождаться.

- Вы будете уничтожены...

- Нет, это вы расстанетесь с жизнью, причем на глазах у вашей жены, с которой вы, говорят, не расстаетесь! Ваша жизнь разлетится вдребезги, как старый кувшин, в который попал меткий камень, пущенный сильной и верной рукой!

- ... Не поняла, глупая женщина, добра, с которым я к тебе, мерзавке, пришел - теперь скитайся по пересыльным тюрьмам, пока не доберешься до Петербурга.

И, обратившись к своим онемевшим от растерянности приспешникам, генерал-губернатор произнес со вздохом облегчения:

- Как хорошо, оказывается, что столь опасная птица оказалась у нас в руках!

- Не я у вас в руках, а вы у нас в руках! Пока вы здесь, на зангезурской земле, которая исконный наш край - мне бояться нечего.

Терпение покинуло генерала. Не хотелось ему признавать свое поражение - но из такой беседы уже невозможно было выйти с честью. Губернатор встал неторопливо, повернулся к пленнице спиной и вышел из камеры, бросив на прощанье:

- Вы сами решили свою судьбу...

В ответ Хаджар рассмеялась весело и громко, словно не в тюрьме происходил этот странный разговор, а в Черной пещере, в окружении верных друзей.

Глава семьдесят пятая

Конечно, присутствовали при этом допросе, обернувшимся несомненным поражением генерал-губернатора, всего несколько человек. Столпившийся у ворот тюрьмы народ, так же, как беки на роскошных скакунах, их прислужники, купцы все ждали в нетерпении. Все глазели, открыв рты, когда губернатор входил своей неровной, подпрыгивающей походкой в ворота каземата. Все, что происходило внутри, осталось для выжидающих зевак завлекательной тайной. И каждому больше всего хотелось, чтобы тайна эта как можно скорей разрешилась.