Орлы Екатерины в любви и сражениях

“Да великая и процветающая империя, предназначенная Вашему Высочеству, – сказал он, – всегда будет опираться на столбы столь же прочные, каковые и ныне поддерживают её. Да в советах ваших первенствуют всегда министры, в армиях полководцы, одинаково любимые Минервою и Марсом. Да будет герой этот (здесь я невольным образом предаюсь восторгу, ощущаемому мною при виде великого Румянцева) долгое ещё время ангелом хранителем России! Распространив ужас своего победоносного оружия за Дунаем, он ныне украшает берега Шпреи доблестями, не менее славными, возбуждающими удивление. Но чтобы достойно возвеличить мужа, который с храбростью Ахиллеса соединяет добродетели Энея, надобно вызвать тени Гомера и Виргилия: голос мой для сего недостаточен”.

Здесь должно прибавить, что в этом собрании Румянцев сидел подле короля, между тем как два принца Брауншвейгские и три Виртембергские стояли».

Вот так описывает знаменитый историк Дмитрий Бантыш-Каменский восторг Европы, кстати, быть может, перед нами описание того редчайшего случая, когда восторг этот был нелицемерным.

Впрочем, король Фридрих после Семилетней войны не очень хотел конфронтации с Россией.

Историк Павел Иванович Сумароков в книге «Обозрение царствования и свойств Екатерины Великой», отметил необыкновенную скромность Петра Александровича Румянцева:

«Императрица желала, чтобы граф Румянцев… вступил бы в столицу на колеснице, по обряду римлян, под арку, богато украшенную; но скромный герой, обыкший к лагерной жизни, к трофеям на полях брани, остановился за городом, просил избавить его от почестей, и в ожидании разрешения оставался в предместье. Скакали адъютанты, посланные с переговорами; Екатерина согласилась на его представления, и в замене прежнего предложения дано повеление, чтобы знатнейшие гражданские, воинские чины предстали ему с приветствиями, поздравлениями; это составило иного рода триумф».

Несчастья статс-дамы Румянцевой

Не забыла Екатерина II и о супруге полководца Екатерине Михайловне Румянцевой. Ещё в 1773 году императрица пригласила графиню на бракосочетание великого князя Павла Петровича с Натальей Алексеевной и возвела её в действительные статс-дамы, назначив при этом гофмейстериной к великой княгине Наталье Алексеевне.

Екатерина Михайловна с детьми перебралась в Петербург. Туда граф приезжал чаще, чем в Москву, поскольку было немало служебных дел. Но надежды на возобновление отношений рухнули уже при первом его приезде.

Существовал обычай выделять сановником такого ранга, как Румянцев, во время их пребывания в столице специальные дома. Не могла государыня нарушить это правило ради графини. Румянцев же остановился именно в отведённых для него покоях, не пожелав ехать в дом супруги. Встречи всё же были. Екатерина Михайловна приезжала к мужу и даже иногда обедала у него. Но… не более. Он избегал общения вообще, а близкого тем более.

И всё же в том же 1773 году Екатерина Михайловна сделала ещё одну отчаянную попытку соединиться с мужем. С разрешения императрицы оставив на время малый двор, при котором состояла, она помчалась к мужу. Война с турками подходила к концу, и Екатерина Михайловна надеялась, что теперь у супруга будет больше времени.

Но об отношении Румянцева сама же потом вспоминала, что «так была пренебрежена и худо трактована от него», что её «встреча с ним в гнев привела».

Екатерина Михайловна вернулась в столицу и приступила к своим весьма ответственным обязанностям.

Императрица старалась поддержать покинутую графиню, которая тем не менее официально оставалось супругой блистательного генерал-фельдмаршала, приносившего России великолепные, порой баснословные победы.

Ну а переписка продолжалась. Вот, к примеру, что рассказал В.С. Лопатин в статье «Письма, без которых история становится мифом». Речь идёт о времени возвышения Потёмкина.

«…15 марта следует новое пожалование: Потёмкин назначается подполковником в лейб-гвардии Преображенский полк.

Жена фельдмаршала Румянцева графиня Екатерина Михайловна (супруги жили врозь; графиня, занимая должность обер-гофмейстерины при малом дворе, была в курсе придворных течений) спешит поделиться с мужем поразительной новостью:

“Подполковничество гвардии их (то есть Орловых и их сторонников. – В. Л.) с ног срезало и доказывает, что он преодолел, потому что Алексей Григорьевич здеся и в бытность его при нём определяется в другой полк… Граф Чернышёв весьма смутен, ходит и твердит, что в Ярополец жить поедет… Я теперь считаю, что ежели Потёмкин не отбоярит пяти братов, так опять им быть великим. Правда, что он умён и может взяться такою манерою, только для него один пункт тяжёл, что Великий Князь не очень любит”. Не письмо, а целая реляция с поля сражения. Напомним, полковником всех гвардейских полков была сама Императрица».