Орлы златого века Екатерины

В ТРАКТИРЕ

Вы помните, ночною первою порой
В первопрестольной наш герой
Проспал на рыбе под рогожей.
Доподлинно, то промысел был божий.

Мороз в ту ночь стоял нешуточный, декабрьский,

лютый, злой,
Такой, что по лесу деревья, лопаясь, трещали.
В первопрестольной – на улицах,
на рынках, площадях
Костры, дымясь, горели и пылали,

Чтоб запоздалый путник,

Застигнутый врасплох пургой и непогодой,
Мог отогреться у костра
Назло и вопреки безжалостной природе.

К утру Михайло так продрог,

Что под рогожею согреться уж не мог,
И у костра, что на базарной площади пылал,
Где разный люд московский, отогреваясь,
вкруг него стоял,
Он долго окоченевшие свои ладони согревал.

Когда в тот ранний час Михайло у костра отогревался,

Хоть сам себе в отчаянье не признавался,
Вдруг кто-то за спиной его окликнул,
Он обернулся, от удивленья чуть не вскрикнул:
В том незнакомце, кто его по имени назвал,
Степана, земляка свого он тотчас же узнал.
–  Михайло, ты? Неужто?
Ты как в первопрестольной оказался? —
Михайло тут ему во всем признался:
–  В санях на рыбе под рогожей спал.
–  Да ты же весь продрог, прозяб, устал,
Тебе бсейчас горячего покрепче чаю,
Пойдем-ка, брат, в трактир, я угощаю!

(Сидят за столом в трактире).

–  Эй, половой!
–  Чего изволите?
–  С головизной вчерашних миску щей,
Да понаваристее чтоб, погорячей,
Да пару расстегаев пожирней,
Баранок дюжину
И малый самоварчик чаю!

(Половой через некоторое время возвращается c подносом, ставит заказ на стол, уходит).

–  В первопристольной чем думаешь заняться: торговлей,
ремеслу, быть может, обучаться?

–  Я знаю, без меня добро, отцовским кровавым потом

нажитое,
В чужие руки попадет как вервие пустое.
Отцовский дом покинув, за тыщу верст в столицу
я пришел
Не для того, чтобы в торговле иль в ремеслах отличиться,
А чтобы грамоте и разуму-уму учиться,
Чтоб книги древние доподлинно читать,
Чтобы священником иль дьяконом,
Как дед родной мой, стать.