Ороборо: Арлекин (СИ)

— Согревающая мазь и массаж? — предположил Чанёль, закончив с перекисью и художественным наклеиванием пластырей на Чонина. — Давай сюда руку…

Чанёль помог ему подняться и выбраться из ванны, поспешно завернул в полотенце, чтобы спрятать как можно больше чониновского тела от собственных глаз, и отвёл в комнату. Сгрузил его на кровать, сбегал за мазью и остановился рядом.

Чонин сидел на кровати и недоверчиво смотрел на Чанёля.

— Ну что?

— Ты же не собираешься…

— Вообще-то именно это и собираюсь сделать.

— Знаешь, это просто глупо, — поведал ему Чонин с тяжёлым вздохом то, что прекрасно знали они оба. — Я в курсе твоих планов и ожиданий, но вряд ли чем-то могу тебе помочь. К тому же, как видишь, я далёк от идеала и практически разваливаюсь на части.

— Каких ещё планов и ожиданий? — заволновался Чанёль, выхватив самое ценное из фразы и пропустив всё остальное мимо ушей.

— Тех, в которых ты признавался ночью. По-моему, у тебя какое-то чересчур возвышенное представление о моей скромной персоне. Видишь? Никакой я не небесный хранитель. И даже не гей, уж прости.

— Что? Как это не гей? — возмутился Чанёль, продолжая слушать Чонина избирательно.

— В клубе до тебя, вроде, дошло.

— А-а-а… — Чанёль вспомнил и кивнул, деловито скрутил колпачок с тюбика. — Да, я помню, что ты би. Но это детали, на самом деле. Ложись на живот.

— Детали? Как мило… — сердито буркнул Чонин, но всё же вытянулся на кровати. Чанёль выдавил из тюбика нужное количество мази и принялся растирать между ладонями, согревая. Окинул внимательным взглядом спину Чонина и обёрнутые полотенцем узкие бёдра.

— Полотенце сдвинь немного.

— В твоих устах это звучит…

— Перестань, я тебя умоляю, — попросил Чанёль и наклонился к Чонину, коснувшись поясницы влажными из-за мази ладонями. Смуглая кожа под его руками красиво заблестела, потом стала постепенно краснеть.

Чонин молчал, пока Чанёль разминал его спину и поясницу, осторожно гладил рубец справа, накрывал его ладонью и отогревал.

— Лучше?

— Да. — Спустя пару долгих минут Чонин тихо добавил: — Спасибо.

Чанёль снова прошёлся ладонями по пояснице, сдвинул их выше, разминая мышцы. Смотрел он при этом на плечи Чонина и шею, к которой липли влажные тёмные пряди. Он мысленно представил себе слегка заросшего Чонина и Чонина с короткой стрижкой. Последний вариант функциональнее, но Чанёлю нравились длинноватые завитки, липнущие к смуглой шее, и спадающая на глаза густая чёлка.

Добравшись до плеч Чонина, Чанёль удовлетворённо вздохнул. Плечи Чонина входили в его личный список фетишей.

Честно говоря, до встречи с Чонином никакого такого списка у Чанёля не существовало. Список появился именно после встречи и постоянно пополнялся.

И вот — эти вот чониновские плечи захватили местечко в самом начале списка. Вокруг Чанёля хватало парней с такими же широкими плечами, но только у одного Чонина очертания плеч были… такими безупречными. Сильная и гибкая шея, твёрдые мышцы, плавные линии и переходы. Чанёль пальцами левой руки повторил всю эту безупречность от шеи до левого плеча, повёл обратно, накрыл ладонью твёрдый выступ — между ключицей и плечевым суставом. Специально узнавал у экспертов-медиков, как называется эта штука. Штука называлась так же красиво, как выглядела — у Чонина. Акромион. И Чанёлю было наплевать, пристрастен он или нет — он просто медленно умирал от невыносимого желания прикоснуться губами к этому сексуальному фрагменту. И прикоснулся — к впадинке между ключицей и акромионом. Губами.

Сначала он жил одними ощущениями, и только потом осознал, что он, собственно, делает. Чанёль отпрянул и даже отдёрнул руки. Ждал ядовитых выпадов в свой адрес, но напрасно, потому что Чонин уснул. Уснул до того, как Чанёль коснулся губами его плеча.

Чанёль набросил на спящего одеяло, на ощупь отыскал край полотенца и потянул к себе, оставив Чонина под одеялом обнажённым. Устремив взгляд на левую половину смуглого лица — правая тонула в подушке, Чанёль пытался понять, почему Чонин согласился уехать из Сеула в город, где у него никого не было. И уехать в таком вот состоянии, когда ему явно нужны помощь и забота.

Чонин сам сказал, что он из Южной Чолла, значит, мог перевестись в любой другой город, где у него жили родственники, которые о нём позаботились бы. Но он вместо этого заявился в Пусан, где оставался в полном одиночестве.

То есть, рядом маячил Чанёль. Но Чанёль не относился к родственникам. Чанёль просто влюбился, а влюблялся он так часто, что это не давало никаких гарантий. Через час, день или неделю Чанёль мог встретить кого-то другого и снова влюбиться, выкинув Чонина из головы. Не в первый раз ведь, такое уже случалось. Сердце Чанёля напоминало собой тот переменчивый камень, что Чонин ему подарил: множество цветных пятен, переливистых и непостоянных, изменчивых. Поэтому…

Чанёль сокрушённо вздохнул, вернул тюбик с мазью на место и поплёлся в ванную, после чего взялся за уничтожение следов недавнего дебоша и приведение квартиры в нормальный вид. Заодно сбегал за продуктами на рынок.