Ороборо: Арлекин (СИ)

И в соседней комнате требовательно затрезвонил телефон.

Они оба рухнули на простыни с разочарованными вздохами.

— Чёрт…

— Чтоб тебя…

Немного тишины и надрывные трели.

— Я не буду отвечать, — решил Чанёль и протянул руку, чтобы подгрести Чонина себе под бок. Разбежался. Чонин без особого труда ускользнул, перевернулся на живот и опустил подбородок на скрещенные руки.

— Чёрта с два. Ты ответишь, после чего вырубишь его. И сотовые тоже. Оба. И тогда мы продолжим.

— Но можно быстренько…

— Нельзя, — отрезал Чонин. — Мы же не школьники уже. Или на все сто, или и начинать не стоит.

Чанёль умилился новой открывшейся ему черте Чонина — тот любил комфорт и был жутким перфекционистом.

Он кое-как сполз с кровати, добрался до телефона и снял трубку. Звонила мама с добрыми вестями. Вскоре должна была приехать из Сеула сестра Чанёля, поэтому мама хотела, чтобы Чанёль явился с «тем чудесным мальчиком», которого приводил на день рождения. Мама постоянно забывала имя Чонина и называла его «птичка» или «жаворонок».

Чанёль терпеливо выслушал материнские восторги и причитания, клятвенно пообещал притащить «птичку» на верёвке, если потребуется, и обречённо закатил глаза, различив незатейливую мелодию, что стояла на звонке у Чонина на телефоне. Чанёль не мог одновременно беседовать с мамой и подслушивать, о чём там говорил по телефону Чонин.

Закончив беседу с мамой, Чанёль метнулся в комнату Чонина и застал его полностью одетым у распахнутых створок шкафа. Чонин как раз смотрелся в зеркало и пальцами пытался придать взлохмаченной чёлке более или менее презентабельный вид.

— Куда ты собрался? — возмущённо спросил Чанёль, рассчитывавший на другое продолжение этого дня.

Чонин плавно развернулся, позволив Чанёлю оценить длинные ноги, обтянутые светлыми джинсами, и то, как голубой свитер толстой вязки красиво облегает широкие плечи. Чонин с нарочитой медлительностью приблизился к Чанёлю, провёл рукой по обнажённой груди, шее, накрыл левую щеку ладонью и мягко поцеловал.

Как в первый раз.

Точно так же.

Без спешки и напора, с уверенной нежностью, проходясь кончиком языка по кромке зубов и проскальзывая дальше, чтобы потревожить лёгкими касаниями язык Чанёля и приласкать чувствительную кожицу нёба.

Поставил точку в поцелуе он тем же способом — внезапно отпрянул и ослепил лучезарной улыбкой.

— Мне нужно в школу. Один из старших наставников приболел, заменить некому. Это недолго, всего два часа.

— Но у тебя выходной, — проворчал Чанёль, не сводя глаз с губ Чонина и сожалея, что за последние полчаса так мало целовал их. Надо было больше. Чтобы каждый, кто взглянул бы на Чонина, понял, чем именно Чонин занимался недавно.

— Это всего два часа. И они мне точно пойдут на пользу.

— Неужели? — Чанёль сердито прищурился, обхватил Чонина руками за пояс и забрался пальцами под свитер. На ощупь нашёл неровный рубец и прижал к нему ладонь. — По-моему, кое-что другое тебе бы тоже пошло на пользу.

— Кто знает, — фыркнул Чонин и убрал его руку от рубца осторожно, но с железной непреклонностью. — Не делай так.

— Почему? Я же…

— Это… — Чонин помолчал, но всё же признался: — Это неприятно. Дело не в тебе, если что. Просто это выглядит как дешёвая жалость. Поэтому не делай так.

— И если я скажу, что…

— Это будет бесполезно, — покачал головой Чонин. — Всегда есть вещи, с которыми мы ничего не можем поделать даже тогда, когда знаем, что они безосновательны. Я тоже знаю, что жалость, нежность и забота — разные вещи. Но когда кто-то так делает, как ты недавно, первой вспоминается всегда именно жалость. Ладно, мне надо идти.

Чонин выскользнул из рук Чанёля и выудил из шкафа спортивную сумку.

— Послушай, птичка моя…

— Сдохнуть хочешь?! — взвился Чонин, бросив сумку на пол и стиснув кулаки. — В каком это месте я тебе птичку напоминаю?

— Не мне, моей маме, но в этом что-то есть, — осклабился Чанёль, удовлетворённый реакцией Чонина в этот раз — наконец-то ему удалось достойно подколоть этого мерзавца. — Ты маме жаворонка напоминаешь. Знаешь, жаворонки — это такие певчие птички…

Чанёль заткнулся, получив подушку в лицо и несильный, но чертовски точный тычок кулаком в живот, из-за чего дыхание немедленно сбилось к чёрту.

— Перестань! — просипел он, прячась от разъярённого Чонина за выставленную перед собой подушку. — Ну хватит! Я спросить же хотел! Чонин!!!

Чонин унялся, хотя всё равно успел намять Чанёлю бока.

— Ну и?

— Можно мне с тобой сходить?

— Куда?

— В школу эту. Если надо, я даже заниматься буду.

— Это ты-то? — Чонин недоверчиво изогнул бровь.

— Ага. А что? Я хочу посмотреть. Ни разу же не видел тебя в роли наставника — уморительное, должно быть, зрели… Гкхм… Любопытное, то есть. Зрелище. Да.

— У тебя, — Чонин демонстративно взглянул на дисплей телефона, — есть ровно три минуты на сборы. Ждать не буду.