Ороборо: Господин Демон (СИ)

Вместо ответа Сэхун его поцеловал и потянул в дом. Вряд ли лес вокруг кишмя кишел случайными прохожими, но продолжить Сэхун предпочёл под крышей.

Подперев подбородок кулаком, водил пальцем по груди и плечу Чонина, пока вертел в голове вопросы.

— Зачем кому-то понадобились кристаллы-двойники?

— Кристаллы-двойники чаще всего оказываются источниками силы, — отозвался Чонин, лениво потянувшись и накрыв пальцы Сэхуна на своей груди горячей ладонью.

— То есть, кто-то целенаправленно ищет чистые и крупные кристаллы?

— Они не обязательно должны быть чистыми и крупными. Просто двойниками.

— И зачем же кому-то столько источников силы?

— Источники силы — это могущество. Скажем, каждая из сторон обладает собственными талантами и силами, но область применения таких талантов и сил ограничена. Демон, к примеру, не может своей силой исцелять — это противоречит тёмной природе. Значит, для этого ему требуется источник силы. Источники силы, как правило, нейтральны. Их силу можно использовать для чего угодно — она слепа и не имеет цвета. Источник силы может использовать кто угодно. Даже смертные. Если умеючи, конечно. Как твои карты. Их сила невелика, но в умелых руках от них много пользы. Поэтому источники силы нужны всем.

— Почему же их просто не украсть? Зачем убивать коллекционеров?

— Потому что нельзя взять источник силы, у которого есть хозяин. Можно взять, если хозяин мёртв и не оставил последнюю волю, касающуюся источника. В теории. На практике тоже нельзя — это нарушение закона. А если закон нарушен, вмешиваюсь я.

— Почему?

— Моя задача — изымать бесхозные источники силы. Они не должны быть здесь, если ими никто не владеет на законных основаниях. Если кто-то унесёт такой источник силы отсюда, равновесие будет нарушено.

— Выходит… я тогда видел демона?

— Нет. Встречу с демоном ты вряд ли бы пережил. Ты видел “куклу”.

— Эта кукла здорово смахивала на живого человека. — Сэхун высвободил наконец пальцы и принялся водить ими по шее Чонина.

— Демоны делают их из людей. Из живых или мёртвых людей. Каждый по-разному делает. Куклы опасны. Для смертных. Обычно они гораздо сильнее большинства людей физически, проворнее, да и реакции у них получше. Если не убить при первой встрече, то ко второй встрече они будут ещё сильнее и опаснее. Они быстро учатся и всегда запоминают особенности противника и его слабости. А ещё куклы обладают чутьём на источники силы. Они находят их на огромных расстояниях.

— А тот тип, за которым ты погнался?

— Уже никого не побеспокоит. Для меня куклы не противники. Остальные — тоже. Здесь все себя чувствуют паршиво. Этот мир пригоден для смертных. Здесь много простора, воздуха, света и жизни. Потусторонним сущностям туго приходится. И они не способны использовать свою силу во всю мощь — много условий и ограничений. А у меня таких проблем нет. Будут только по другие стороны. В преисподней даже воздух для меня ядовит. Я там протяну не больше часа. На небесах примерно так же, только там сначала пострадает мой рассудок, а после я растворюсь в свете. Можно растянуть агонию, если менять облики на соответствующие обстановке.

— То есть, если в преисподней ты станешь ягуаром, то продержишься подольше?

— Пару часов вместо одного, — фыркнул Чонин, вновь поймал пальцы Сэхуна и сжал в ладони.

— Выходит, некто продолжит убивать коллекционеров, пока не убедится, что здесь больше нет источников силы? — Сэхун пристроил голову у Чонина на плече и прикрыл глаза, пока горячие пальцы поглаживали его собственные пальцы.

— Может быть. А может, затаится на время, потому что последние попытки пресекли. Или поищет другое место, где нет Господина. Хотя вряд ли. Таких, как я, всегда притягивают места, где много источников силы. Не знаю, почему. И не знаю, как это работает. Просто так всегда получается. Закон равновесия, наверное.

Сэхун покопошился немного, прижался к Чонину плотнее и, помолчав в сомнении, всё же спросил:

— А это больно? Превращаться в ягуара.

— Нет. Сложнее привыкать к смене облика из ягуара обратно, если пробыть в шкуре дольше часа. У ягуара кровь бежит по жилам быстрее. Стать человеком после всё равно как побыть беспомощным младенцем. Человеческое тело кажется слабым и хрупким, уязвимым и неполноценным. Но на самом деле разница между человеком и зверем настолько велика, что смена обликов просто неприятна и мучительна. Из-за осознания этой разницы. Человеческий разум не приспособлен для облика зверя точно так же, как зверь не приспособлен для человеческого облика. Но в моём случае нельзя вычеркнуть ни одного. Я — сразу оба. И любой облик для меня обременителен в той или иной степени.

— Даже сейчас? Часть тебя не хочет быть человеком?

— Не то чтобы не хочет. Просто не может смириться. Одной из моих сущностей неловко и неудобно. Можно научить собаку ходить на задних лапах, но удовольствия она от этого не получит и никогда не будет воспринимать это как нечто естественное. — Чонин приподнялся на локтях, сбросив голову Сэхуна с плеча, повернулся на бок и слабо улыбнулся. — Ты задаёшь слишком много вопросов.