Ортен

– И «глубже» – тоже не из моего.

Вздохнув, я сделал то, что в анекдоте отличает умного человека от дурака – почесал затылок. Вот те на! Сначала орк-интурист из виртуальной солнечной Техасщины, а теперь ещё и няша со склонов горы Фудзи…

Как попала в наши цифровые дремучие леса дочь самураев и сакур, успев прокачаться аж до абсолютно нереального третьего уровня – вопрос очень интересный, но отнюдь не первостепенный. Главный: «Почему она не вышла из игры и уже несколько часов сидит в этой комфортабельной пещере?»

Ответ на него я видел перед собой. Он был написан на заплаканном личике и угадывался в позе, которую не мог принять ни один игровой персонаж, беспорядочных движениях рук и ног, для которых никто не делал анимацию, и дрожании губ и кончиков ушей.

Ей было страшно и больно, а потому на повестке появился вопрос номер два. Что мне теперь делать? Бинтовать себя она мне в таком состоянии вряд ли позволит. Значит, нужно лечить магией. Для моего «Малого лечения» нужна мана, для маны нужно «Безумие», а его у меня сейчас нет. Пойти, убить Допу?

– Качим, ты можешь ударить меня? Только так, чтобы я сразу не окочурился.

– Хм… Так ты всё-таки запомнил моё имя? А то всё шаман, да шаман… – осклабился старый гоблин, отчего стали видны все его жёлтые, но не потерявшие остроту зубы. – Ударить – могу. А зачем тебе? Думаешь, сон? Не веришь своему счастью?

– Нужно… – коротко ответил я, и тут же получил такой подзатыльник, от которого у меня потемнело в глазах, очки жизни просели на семьдесят пять процентов, а сам я чуть было не растянулся на полу. Девушка взвизгнула, ещё сильнее вжавшись в свой угол.

Как шаман вообще дотянулся до моей головы, я не понял. Но мир тут же окрасился в яркие краски, сознание захлестнула волна ярости, а полоска «Божественного безумия» заполнилась на сто процентов и призывно замигала.

«Вот что подзатыльник животворящий делает!» – Крутил я в своём мозгу мысль, подавляя желание вмазать закованным в сталь кулаком в улыбающуюся харю шамана, увещевая сам себя, что старость надо уважать, и уж тем более бить стариков можно, если только они…

Вот блин… Точнее, что бить стариков вообще нельзя, а нужно сразу убивать… Я в сердцах сплюнул, пытаясь унять непривычную для меня жажду крови к зелёному пенсионеру и заслуженному артисту малых народов Дареи, вызванную «Божественным безумием». Может, у него даже грамота есть. Памятная. Посмертная… Тьфу ты! Перелив ресурс в ману, я активизировал саморегенерацию, а затем влил почти всю оставшуюся шкалу в четыре излечения, которые одно за другим накрыли девушку вспышками золотистого сияния.

– Ох, я старый дурак… – прошептал шаман, глядя в пустой угол пещерки – видимо служившей ему домом. – Эх, надо было сразу сказать…

– Чего? – переспросил его я.

– Да нет. Уже ничего. Ты не отвлекайся, паладин. Не отвлекайся. Ты меня предупреждал, я не внял… Старость – не радость. Скалелёз, видимо…

– Может быть, «склероз» или «сколиоз»? – почти на автомате поправил я его, глядя, как прямо на глазах светлеет личико эльфы, из глаз уходит испуг, а на его место приходит удивление и интерес.

– Во-во! Он самый. Тот, который первый, – всё также глядя в пустоту, подтвердил шаман.

– Ду ю спик инглиш? – с ходу выдал я кодовую фразу японке, занятой в этот момент ощупыванием своей затягивающейся под окровавленными тряпками раны.

Следовало срочно наладить межнациональное общение, стараясь не затрагивать проблему Курильских островов. Блин! Что мне вообще теперь с ней дальше делать?

То, что ушастая азиатка, видимо, разделила со мной тяготы странного провала из реального мира в игру, было понятно. Но если нам не удастся найти общий язык…

Вообще, в «Хрониках» была интегрирована продвинутая система голосового перевода, успешно справлявшаяся с синтезацией речи на двадцати восьми языках, позволявшая представителям разных национальностей вполне комфортно общаться друг с другом. Что только не предлагали «Невесомости» корпорации, выпускающие смартфоны и прочие девайсы, в ответ получали исключительно отказ. Было дело, пару раз даже подавали на разработчиков «Хроник Ортена» в суд, обвиняя в хищении каких-то передовых технологий и нарушении патентов.

Однако в базовых настройках интерфейса эта функция была отключена. Для её запуска необходимо было попасть в недоступное для меня меню, а потому сейчас выбор мой пал на самый что ни на есть продвинутый земной язык международного общения.

О! Я был мастак говорить на этом, почти родном для меня наречии. Владел я им профессионально. Не беда, что этот «язык» вообще не понимали настоящие англичане, а американцы делали круглые глаза и спрашивали: «What?»

Зато, как это обычно бывает, общаться с представителями третьих стран на руссо-инглише было легче лёгкого. А если какой-нибудь умник не желал воспринимать сиё пролетарское наречие и не был коренным жителем британских островов, то сразу становилось понятно – передо мной самый что ни на есть сноб, с которым лучше не иметь общих дел.