Оруэлл: Новая жизнь

Изучать жизнь Оруэлла летом 1945 года - значит удивляться той скорости, с которой он взял бразды правления своей карьерой: поток рецензий; передача BBC Schools о Сэмюэле Батлере; полемика на Tribune по поводу старого утверждения Daily Worker о том, что "рабочие классы пахнут", которое всплыло в a Million miscellany; даже первый фрагмент нового художественного произведения. В меморандуме Secker & Warburg от 25 июня - сорок второго дня рождения Оруэлла - отмечается, что "Джордж Оруэлл написал первые двенадцать страниц своего романа, но, разумеется, не знает, когда он будет закончен". Он был увлечен "Полемикой", новым ежемесячником ("Журнал философии, психологии и эстетики"), который редактировал Хью Слейтер и в котором его первый материал, "Заметки о национализме", должен был появиться в октябре. Но его непосредственным приоритетом был Ричард, который теперь жил у О'Шонесси в Гринвиче. Первоначальная идея Оруэлла, изложенная в письме Энтони Пауэллу, заключалась в том, что они должны жить вместе в деревне ("поскольку я не хочу, чтобы он учился ходить в Лондоне"). В конце июня он, похоже, понял, что из-за широкого круга его профессиональных обязательств эта схема становится невыполнимой. Решение, как ему теперь казалось, заключалось в том, чтобы с помощью сиделки и домработницы восстановить семейную жизнь на Кэнонбери-сквер.

Кандидат, на которого положил глаз Оруэлл, пришел через Рейнер Хеппенстолл, один из детей которой посещал ясли, в которых она работала. Сьюзан Уотсон в это время было около двадцати лет, она разошлась с мужем-академиком и имела девятилетнюю дочь по имени Сара. Собеседование, каким оно и было, проходило в ресторане на Бейкер-стрит под названием Canuto's, где Оруэлл, отлучившись в туалет, спрятался за колонной, чтобы посмотреть, как она ладит с официантом: официанты, как он позже объяснил, были хорошими судьями по характеру. Сделка была заключена на Кэнонбери-сквер, чьи удобства Сьюзен оценила как "не такие уж и спартанские" по стандартам сразу послевоенного Лондона. Почти сразу же начал складываться новый меновой союз отца, приемного сына и домработницы - Сьюзен не нравилось, когда ее называли няней, а эдвардианское причудливое слово "нана", которое Оруэлл предлагал вместо него, она оценивала еще ниже. Если и были какие-то трудности, то они заключались в Аврил, которая вскоре после этого приехала со своей сестрой Марджори, чтобы выпить послеобеденный чай и осмотреть новые помещения. Их нервной хозяйке Марджори показалась "милым, дружелюбным, сердечным человеком", но Аврил и новая собеседница из 27B невзлюбили друг друга с первого взгляда: "Она смотрела на меня с крайним неодобрением", - вспоминала Сьюзен. Отсутствие гармонии привело бы к неприятностям.

Сьюзан и ее дочь, которая была на каникулах в интернате, присутствовали при публикации "Фермы животных" 17 августа: Сара вспоминала праздничный чай на Кэнонбери-сквер, после которого Оруэлл неуверенно вручил ей подписанный экземпляр. Путь от замысла к печати был настолько лабиринтным, что Оруэлла можно было бы простить за беспокойство о том, что долгая задержка может ослабить его воздействие. На самом деле роман имел немедленный успех. К середине октября Секер разошелся тиражом в 4 500 экземпляров, и еще десять тысяч были заказаны в типографии. К началу 1946 года было готово девять переводов и заключен договор с американским клубом "Книга месяца". Еще лучше, чем это, был практически мгновенный сдвиг в репутации Оруэлла. Можно с уверенностью сказать, что "Ферма животных" стала романом, который утвердил его положение среди своих сверстников. Последовали письма поклонников от Э. М. Форстера и Ивлина Во. Сирил Коннолли получил от своего наставника, пожилого литератора Логана Пирсолла Смита, сообщение о том, что Оруэлл "переплюнул всех вас". Королева Елизавета, жена короля Георга VI, послала за экземпляром, но ее посланник обнаружил, что в магазинах Вест-Энда все распродано; в итоге заказ пришлось выполнять в анархистском книжном магазине Джорджа Вудкока.