Оруэлл: Новая жизнь

Несмотря на свою гуманность, Джордж был абсолютно эгоистичен.

Леттис Купер

 

Во Франции события приняли неожиданный или, в свете того, что мы знаем о здоровье Оруэлла, вполне предсказуемый оборот. В процессе подготовки депеш он заболел, возможно, бронхитом, которому он был подвержен в холодную погоду, и был помещен в местную больницу. Роберт Верралл, коллега-корреспондент, который жил с ним в одной комнате в отеле "Скриб", вспоминал, что он был прикован к постели, "очевидно, очень болен", но странно стоически держался. У меня сложилось впечатление, что он не интересовался своим здоровьем". Вероятно, именно в отеле "Скриб" рано утром в субботу 31 марта он получил телекс из "Обсервера", в котором сообщалось о смерти Эйлин. Он вернулся в Англию в тот же день и по пути в Грейстоун заехал в квартиру Инес Холден. Инес, пораженная появлением на пороге его исхудалой, похожей на вату фигуры, вспоминала, как провожала его на Кингс-Кросс ("Джордж был ужасно печален"), как заказывала напитки в привокзальном баре под звуки хурди-гурди и как их окликнули почти перед тем, как они подняли бокалы. В доме О'Шоннесси, который все еще был в плохом состоянии, он занялся организацией похорон, вещами жены и насущным вопросом, что делать с Ричардом. Похороны состоялись в начале апреля - Эйлин похоронили на кладбище Сент-Эндрюс и Джесмонд в Ньюкасле, - а Ричарда отправили на юг, к Жоржу и Дорин Копп на Кэнонбери-сквер. Оруэлл решил, что единственный способ справиться с ситуацией - это вернуться в Париж. Вернувшись в Лондон, он нанес короткий визит в издательство Secker & Warburg, но узнал, что Уорбург болен, а гранки "Фермы животных" все еще проходят через издательский процесс, попытался связаться с Энтони Пауэллом и потерпел неудачу, а затем отплыл во Францию. Я чувствовал себя лучше, работая", - объяснил он другу.

Самый распространенный миф о поведении Оруэлла весной 1945 года заключается в том, что стоицизм, с которым он встретил смерть Эйлин, был настолько крайним, что равносилен безразличию; Оруэлл просто продолжал жить своей жизнью, в которой все остальные вопросы были второстепенными. Но этому противоречат как свидетельства очевидцев его горя, так и свидетельства его писем. Пол Поттс, который провел с ним время до или после похорон, вспоминал его глубокое горе: когда он в последний раз видел Эйлин, он хотел сказать ей, как сильно он ее любит после приезда Ричарда, признался он Поттсу; тот факт, что он этого не сделал, мучил его совесть. Моя жена умерла на прошлой неделе, - сказал он Джулиану Саймонсу. Я очень переживаю это". Это так потрясло его, что он не мог ни на что успокоиться, сказал он другому другу. Если один или два зрителя сочли намеренное подавление эмоций надуманным - Стивен Спендер сделал вывод, что это был очередной пролетарский маскарад Оруэлла, наравне с его костюмами в елочку и мохнатым табаком, - то воспоминания об этом нависли над ним как туча. Ужасный шок", - сказал он Деннису Коллингсу почти год спустя, и ему потребовались "месяцы, чтобы оправиться".

Естественно, все это не отделяет его ни от обстоятельств смерти Эйлин, ни от жизни, которую она вела в предшествующие годы. Насколько он был причастен к тому, что она ушла из жизни в возрасте тридцати девяти лет, измученная и испуганная, на операционном столе на северо-востоке Англии, пока ее муж продолжал свою карьеру по другую сторону Ла-Манша? Пренебрегал ли он ею? Мог ли он сделать больше, чтобы поддержать ее, пока она жива? Самоуничижение в последних письмах Эйлин, в которых смешались страх, забота и отчаянное желание избавить его от тревог и неудобств, больно смотреть. В Оруэлле была эгоистичная сторона, или, скорее, абстрактная сторона - мысль о человеке, настолько погруженном в себя, что бывали моменты, когда мир вокруг него мог бы просто не существовать - и Эйлин, несомненно, была полупростодушной жертвой. Хотя официальная линия заключалась в том, что смерть Эйлин была "совершенно неожиданной" и стала следствием жалобы, которая "не должна была быть серьезной", некоторые письма, написанные после нее, имеют несколько оборонительный характер. Она была больна уже некоторое время, сказал он Коллингсу, , и операцию следовало сделать раньше, "но никто не предполагал, что что-то пойдет не так, иначе я не должен был быть за границей в то время".