Оружейник

— Через час мы должны доложить о взятии полицейского участка. Это приказ революционного комитета. Его надо выполнить.

— Это идиотский приказ! — взорвался Князь. — Там не меньше двадцати человек и они-то стрелять умеют!

С последним я бы поспорил. Вялотекущая перестрелка с засевшими в участке велась уже полтора часа. За это время восставшие понесли потери в размере аж двух убитых и четверых раненых. Осажденные, конечно, могли экономить боеприпасы, но все же особой меткости они, на мой вкус, пока не демонстрировали…

— Это — приказ! — с нажимом повторила Тереса. — И он будет выполнен.

Поправка. До этого Князь не взорвался. Он просто слегка вспылил. А вот сейчас Их Сиятельство стремительно багровел и…

— Саша, успокойся, пожалуйста! — произнес я по-русски, надеясь, что переход на родной язык слегка переключит ему мозги. — Сходи лучше, потренируй этих товарищей еще немного, чтобы они хоть новую обойму смогли заряжать взамен расстрелянной.

— Этих ваших товарищей надо не тренировать, а дрессировать! — огрызнулся Князь. — А для этого мне нужна нагайка и неделя на плацу.

Впрочем, моему совету он все-таки последовал, смачно плюнув напоследок — ладно еще, что куда-то в угол, а не прямо на брезент с винтовками.

— Твой приятель выглядит недовольным, — Тереса присела на табурет. Она уже обзавелась красной косынкой, убрав под ней свою роскошную гриву, но все равно выглядела почти как обычно. То есть потрясающе. — С ним будут проблемы.

— У него проблемы с пониманием фразы "революционная необходимость", — задумчиво сообщил я. — Но не волнуйся, с ним самим все в порядке.

— А у тебя?!

— У меня?!

— Да, Мартин. Какие проблемы у тебя… кроме той, что ты мечтаешь завалить меня на этот верстак! Хватит пялиться на сиськи!

— Кроме этой… — я поднял взгляд к небесам, точнее, к преграде между мной и небом. Потолок в реквизированной под отрядную мастерскую пристройке был из неокрашенных досок. В щели между ними виделись стропила, какой-то мусор и кусочек синевы сквозь обвалившуюся часть крыши. — Да практически никаких. Цинично рассуждая, мне и эпитет "революционная" говорить не обязательно. Нам нужен доступ к рации, для этого надо взять участок. Все просто.

— Рада, что хотя бы ты это понимаешь.

— Угу. Кстати, мне потребуется твоя помощь. Физическая.

— Что, прямо сейчас?! Послушай, Мартин, я не против, но…

— Я тоже не против, но во-первых, тут на двери даже щеколды нет и постоянно кто-то заходит, а во-вторых, у нас мало времени. Мне просто нужно пистолеты разобрать.

Теперь, когда "стар" упокоился сразу в полудюжине мусорных куч — эх, поспешил я, поспешил! — у нас из трофейных пистолетов остались только две "астры-400". В общем, не самый плохой в мире армейский пистолет, но вот его разборка… Когда я делал это впервые, причем без инструкции, руководствуясь исключительно тем самым пролетарским чутьем, то чуть не лишился глаза… а на потолке каюты появилась вполне различимая вмятина.

Все дело в пружине. Не знаю, что хлебнул совсем не бездарный в части оружейного конструктива дон Педро Кареага, решив запилить полноразмерный армейский пистолет под мощный патрон на свободном затворе. Все же просто, зачем усложнять — берем и вставляем возвратную пружину помощнее. К тому же, когда у вас кончаться патроны, в запасе останется еще последний выстрел, втулкой. Если сумеете быстро выкрутить.

На "Доброй Тете" проблема в итоге решилась просто — фиксатор я отжал гильзой от крупнокалиберного "виккерса". Здесь подходящей гильзы не было, как и лишней руки, чтобы двумя удерживать пистолет, а третьейвыкручивать втулку. В четыре руки — и то у нас получилось только с третьей попытки. Учитывая, как мы при этом растрепались и запыхались, уверен, товарищи за дверью наверняка подумают что-то неприличное.

— Зачем ты это делаешь?! — Тереса отложила снятую втулку и вытерла со лба пот… точнее размазала смесь из пота и сажи.

— Хочу точно знать, что летчики там пауков не разводили.

— Это именно сейчас так важно?

— Sí, mi amor[1], я ведь с этими железками к черту в пасть полезу.

Я был готов к разной реакции, но вот порывистого чмока в щеку… тут же перешедшего в нечто более глубокое и продолжительное… ну, не то, чтобы совсем не ожидал, но считал маловероятным.

Оторваться друг от друга мы смогли примерно минуту спустя и очень неохотно.

— Все-таки не можешь усидеть в тылу… мой герой…

— Героем я мечтал быть в детстве, — возразил я, снимая щечки с "астры", — А вот потом….

— … поумнел?

— Нет. Пришлось им стать. И знаешь, мне совершенно не понравилось.

Стать героем, в общем-то, бывает не так уж сложно. Иногда достаточно просто делать что надо и при этом не умереть, как большая часть окружающих. Самое тяжелое случается потом, когда приходит по-настоящему большая беда и все начинают смотреть на тебя: "сделай какое-нибудь чудо, ты же герой". А ты смотришь на них и понимаешь, что сделать ничего уже нельзя…