Оружейник

— Давай без перегибов с самокритикой, товарищ Гарза, — попытался успокоить я Тересу, — командир ты хороший, а что так вышло… тут ничьей вины нет. Просто люди не моторы, к ним инструкций не прилагается: этот сломается при такой-то нагрузке, этот выдержит столько. А человек… вон у попов еще когда написали, мол, не введи в искушение.

— Добрый ты, Мартин, даже слишком, — Тереса вновь села у костра, хотя мне было видно, потряхивать её продолжало, — он же тебя чуть не пристрелил, а ты его защищаешь…

— Не мог этот сморчок никого пристрелить, — Леви Минц подошёл к убитому и принялся выдирать у него из пальцев "фольмер". Пистолет-пулемет был вроде бы взведен, однако когда Леви направил ствол в небо и нажал спуск, случилось ровным счетом ничего. Ни выстрела, ни даже лязга. — Верно?

— Верно, — нехотя признал я.

— И ты знал?! — Князь ошарашено глянул сначала на Минца, потом перевел взгляд на меня. — Это что ж… выходит, я тут не геройствовал, а клоуном был?! А мне сказать не мог?!

— Не успел, — соврал я.

Взгляд, которым одарил меня Их Сиятельство, был далек от приязненного или хотя бы благодарного. Как же, украл у него кусочек заслуженной славы. Что повернись все хоть на малую толику иначе и его бы прострочили на пару с Женевьевой, Князюшка и не задумался.

— Ты что, все "фольмеры" и винтовки разобрал, пока в самолете возился? А если сюда гуардия заявиться?!

Да уж, обида так и прёт. Уж кто-то, а Князь мог бы сообразить: если тут пройдет серьезная облава и пулеметом от них не отмахаешся. Наоборот, если начнется пальба, живыми нас пытаться брать никто не будет, чтобы там ихнее начальство не орало.

Вслух я всего этого говорить не стал. Хотя… не знаю, что там подумал в итоге Князь, а Тереса поняла все правильно.

Уже сильно после, когда мы лежали, обнявшись, под натасканными из самолета шинелями, она вдруг прошептала…

— Мартин… ты ведь не отдашь меня им. Мне нельзя к ним… живой.

— С чего такие мысли, chica favorita[1]?

— Я серьезно, Мартин. Если… ты был комиссаром, должен понимать.

— Тереса, я много кем был. И поверь, в этом вопросе я тебя особенно понимаю.

Сам-то я, конечно, предпочту побарахтаться. У живых есть шансы… какое-то время. Но для мужчины, да еще с некоторыми специфическими навыками, многие вещи выглядят иначе. Не только Князь у нас умеет быть резким. Но это сейчас, а в молодости, бывало, тоже случалось обмениваться подобными клятвами. Были два товарища неразлей-вода, вместе воевали за правое левое дело…

Правда, та клятва так и осталась не исполненной, по уважительной причине — в бою убили его раньше.

— Не те слова, которые я хотел бы говорить своей женщине, но… я обещаю. Если не будет другого выхода.

— Верю. И, Мартин… te quiero[2].

Она так и заснула, прижавшись ко мне, положив голову на плечо. А если чуть наклонить голову, можно было зарыться в её волосы, густые и приятно пахнущие… аромат был знаком, но все время ускользал, что-то похожее на местные, но все же другой, не испанский… лишь потом я вспомнил про шампунь Князя и сообразил, на что это похоже. Запах горного разнотравья, альпийских лугов. С полгода назад Штейн вез меня и Мастера из Цюриха, машина заглохла на перевале. Пока ждали попутку, я отошел на десяток метров от шоссе, упал в траву и лежал, глядя, как ползут по синеве белые облачка, чем-то похожие на местных бурёнок. Рейс был тяжелым и нервным, а тут вдруг оказалось, что спешить уже никуда не надо. Просто лежать и, как говорит Китаец: "слушать, как растут цветы".

Сейчас так выключится от всего не получалось. То ли адреналин еще не весь вышел, а может, просто выспался днем — но сон все не шёл, и я лежал, прокручивая в голове один вариант за другим. Ясно было, что уходить отсюда надо как можно скорее. Испания, это вам не какая-то Сибирь или Амазония, тут в лесу так просто не отсидеться.

В итоге я все же уснул, уже под утро, когда в голове из всех мыслей осталась лишь одна — название города, до которого нам надо доехать, дойти, доползти. А дальше все уже будет проще, потому как и что делать в большом городе, я примерно представлял.

Бар-се-ло-на!

***

— Сто-ой!

Так оно часенько и бывает — в конце долгого пути, когда цель, вот она, на горизонте трубами дымит. Кажется, осталось всего ничего, рукой подать и время подходящее, как раз только вечер начинается, есть пара часов, чтобы доехать и найти место для ночлега. Как не накурчивай себя, сжатая где-то в душе пружина понемногу начинает распрямляться… и тут-то начинается веселье.

За время пути мы проехали уже несколько застав. Две — гражданской гуардии, в их смешных шапках и две какой-то местной полиции. Никто наш грузовичок даже лишнего взгляда не удостоил, полицейские на втором посту вообще, по-моему, дрыхли в разгар святой сиесты — один только приподнял голову на звук мотора и тут же захрапел дальше.

А эти были другие — два мотоцикла с коляской, фургон, новая, хоть и пыльная форма. Да и оружие посерьезнее, вместо карабинов под патрон "ларго" пистолеты-пулеметы незнакомой конструкции.