Оружейник

Я как бы забеспокоился, ограничься диалог Рохаса и полицейского парой фраз. На юге так не принято, раз уж заговорил, непременно надо бы обсудить и погоду и прочие новости… понятно, с представителем закона лучше не задевать политику, особенно местную — в международной допустимо ругать всех подряд. Но и без этого тем хватает. А уж если найдутся хоть какие общие знакомые или, упаси Святая Дева, дальние родственники, тут ж можно хоть на ночлег располагаться.

— Один сюда идет.

Действительно, скучавший в коляске "дорожник" решил, видно, размять ноги. Лет под сорок, пышные усы, уже порядком выпирающее над ремнем пузо. Плащ и шлем он оставил на мотоцикле, в такую жару на солнце это верный путь к нокауту, вон даже рубашка вся темная от пота.

— Сломалось чего, амиго?

— Нет, просто решил проверить лишний раз проводку, — я специально говорил, с головой сунувшись под капот, чтобы голос звучал эхом от железа. Хотя испанский у меня неплох, никогда не знаешь, какому полиглоту именно твой акцент выстрелит в ухо как полуденная пушка. — Машина старая, имеет норов.

Все сказанное было чистой правдой, если этому типу захочется сунуть нос в здешнюю паутину, сам все увидит. Испано-сюиза делает неплохие машины, раз эта колымага до сих не развалилась и вполне себе ползает, даже местами переходя на шаг. Но вот часть проводов давно уже нуждалась в замене, да и контакты не помешало бы хорошенько зачистить. Интересно, почему Рохас довел своего кормильца до такого состояния? У него, конечно, есть и старый фордик, но большую часть работы явно тащит на себе этот вот Росинат.

— Хотите лимонад, синьор офицер? — Тереса молодец, не растерялась. Ну да, скорее всего, за лимонадом он и явился, углядев, как она меня угощала.

— Не откажусь, сеньорита… хоть я только капрал.

— Синьора… мы с мужем из-под Бильбао…

Пил синьор капрал долго — дно кувшина поднималось все выше и выше, лимонад стекал по усам и капал вниз, так что мысль отдать ему посудину для угощения коллег умерла, не родившись. Там хорошо, если четверть осталась, а то и меньше, такой подарок за издевательство сочтут.

— Большое спасибо… сеньора. Мы тут с утра, обещали к обеду сменить, но как обычно… — капрал с досадой махнул рукой. — То ли нашлось другое дело, то ли просто про нас позабыли. Стоишь, глотаешь пыль почём зря…

— А из-за чего вас поставили сюда? — забирая кувшин, словно невзначай спросила Тереса, — случилось чего?

— Начальственная блажь случилась, как обычно, — убежденно произнес капрал. — Мы же дорожная полиция, значит, наше место на дороге. Сейчас-то еще ладно, а вот как только начнутся осенние дожди… грязь, сырость, машины постоянно в ремонте, люди болеют, а виноват кто? Уж точно не синьор капитан у себя теплом и сухом кабинете. И так уже только из нашей роты двое подали в отставку…

Я слушал его вполуха, обычное нытье маленького винтика большой государственной машины, звучит примерно похоже от Шпицбергена до Фолькленд. Платят мало, работы много… в колониях обычно добавляются жалобы на неподходящий белому человеку климат, болезни, недобрых туземцев и так далее. Думаю, этого тоже бы надолго хватило, но тут на дороге позади нас объявился автобус и старший, сунув Рохасу его бумажку, замахал рукой: "мол, кончай с этими, тут добыча покрупнее".

— Как все прошло?

— Как обычно, — наш новый "друг" сунулся за сидение и, покопавшись, вытащил оттуда новую плетеную бутыль, еще более пузатую, чем оставшаяся на посту. — Все как всегда. Сначала ему не понравилась бумага: мол, буквы кривые, подпись неразборчива, печати вообще нет… хех, видел бы он, как наш Альфонсо пишет на самом деле. Там не буквы, а эти, как их… значки, которыми узкоглазые пользуются…

— Иероглифы.

— Вот, они самые. Я как-то смеха ради показал его бумажку в аптеке, не разобрали, хотя они-то привыкли докторские рецепты читать. А этот офицеришка… наверное, думал чего бы слупить, но как услышал про металлолом, сразу поскучнел. Ну а потом оказалось, он знаток боя быков… — Рохас выпучил глаза, — то есть, это сам он считает себя знатоком, но при этом ему нравиться Эль Галло, этот клоун… клянусь всеми святыми, я еле сдержался… Бельмонте, вот кто изменил стиль корриды…

Наверное, купи я последнюю книгу Хэма, то сейчас бы смог хоть как-то поддержать разговор. Увы, я всего лишь открыл её, привлеченный названием "Смерть после полудня", полистал, с разочарованием убедившись, что этот вовсе не цепляющий закрученной интригой роман, а популярная история корриды — и отложил в сторону, сэкономив доллар с квотером. Впрочем, Рохасу собеседник был не особо нужен. Вынужденный сдерживаться во время разговора с полицейским, сейчас он бурно спорил сам с собой, перечисляя известных матадоров, проведенные ими бои, особенности стиля и приемов и вполне довольствуясь изредка вставляемыми мной "угу", "ага" и "конечно же".

Этого запала хватило и на остаток пути до Барселоны и еще минут на двадцать, пока мы колесили по городу. Наконец я затормозил и тут Рохас, буквально подавившись очередной фразой, резко побледнел и даже попытался отодвинуться от меня.