Оружейник Кейд

— Отлично, — Кейд удовлетворенно потер руки. — Теперь слушай внимательно и запоминай: ты должен привлечь внимание стражника, — на секунду Кейд задумался, — ну, скажем, ты сильно заболел, тебе плохо, резкая боль… или, на твое усмотрение… лишь бы заманить его сюда, в камеру. Он войдет и закроет за собой дверь, я в два счета разделаюсь с ним, потом отопру замок и выйду отсюда.

На лице Фледвика скользнула тревога, маленькие, глубоко посаженные глазки беспокойно забегали.

— Позвольте спросить, а что мне делать потом? Городская охрана, известное дело, не слишком жалует заключенных, которые помогают при побегах.

— Будь умницей, — мрачно нахмурился Оружейник, — и обращайся ко мне надлежащим образом, согласно моему положению, — однако он тут же сменил гнев на милость. — Впрочем, ладно, от таких, как ты, многого ждать нечего. Если хочешь, можешь идти со мной. Думаю, ты мне еще пригодишься. Я совершенно не знаю города.

Кейд поднялся и подошел к двери, внимательно разглядывая замок. Маленький пройдоха подобрался сзади и через плечо принялся с любопытством наблюдать за тем, что этот странный человек собирается предпринять.

— Вы и в самом деле думаете, что справитесь с ним., сэр? — в голосе Фледвика зазвучал благоговейный ужас.

— Болван, — без всякой злости ругнулся Кейд. — А я тебе о чем толкую? — и под недоверчивым взглядом наставника он принялся быстро орудовать с замком. Часть крышки находилась с внутренней стороны камеры. Тренированному взгляду Кейда понадобилось каких‑нибудь парочка секунд, чтобы определить для себя строение замка и разобраться, как с ним сладить.

Фледвик даже нервно выдохнул, когда уверенные пальцы Оружейника со спокойной деловитостью принялись ощупывать механизмы замка. Не задеть пусковой крючок, подававший сигнал тревоги, обойти еще более опасные контакты, которые зубодробительным разрядом кого угодно могут свалить с ног. Все это казалось настоящей детской забавой для того, кто мог в полутьме моросящего рассвета за несколько минут смонтировать разобранный пульт пилотского управления.

С минуту поковырявшись в замке, Кейд вернул крышку на место и деловито повернулся к Фледвику.

— Ну, у меня все готово. Можешь начинать.

Плаксивая гримаса исказила маленькую физиономию.

— Сэр… а нельзя ли подождать до завтрака?

— А что у них там сегодня? — вскинул брови Кейд.

— Хлеб и жаренная колбаса, — с надеждой прогнусавил наставник.

Кейд сделал вид, будто раздумывает. Потом неожиданно резко тряхнул головой:

— Нет, я не ем мясо. Разве ты забыл, что я — Оружейник и нахожусь на государственной службе?

Маленький мошенник смиренно кивнул и уже совершенно спокойно добавил:

— Сам себе удивляюсь, но, откровенно говоря, я уже собирался предупредить охранника, когда он войдет сюда.

Кейд невольно напрягся:

— Не смей. Если потребуется, я вам обоим заткну рты, и навсегда.

— Да, да, конечно. Я все понимаю. Интересы государства превыше всего, — забормотал мошенник, неся совершенную чушь. — Да нет, все в порядке, можешь на меня рассчитывать. Свою работу я выполню отлично. Раз уж ты справился с замком, то мы отсюда выберемся в два счета, а тогда… у меня тут на примете есть один магазинчик готовой одежды, мне кажется, нам не мешало бы в него заглянуть. Как ты полагаешь? Удирать, так удирать, по всем правилам науки. Говоря откровенно, кое–какое представление о собственных грехах я все‑таки имею. Они, конечно, не совсем напрасно сунули меня сюда, так что в дальнейшем у меня могут возникнуть кое–какие неприятности с властями. Ну, понимаешь…

— Ага, так значит, ты все‑таки провинился, — подначил его Кейд. — Ничего, если выполнишь все мои приказы и поможешь добраться до Конвента, получишь прощение от Совета Оружейников. И хватит болтать. Не знаю уж, за кого ты там меня принимаешь: за грабителя, взломщика или сумасшедшего, но если ты сейчас же не начнешь вопить, я сам заставлю тебя это сделать. Но только учти: тогда твоя паршивая шкура точно пострадает. Давай, ори. Скоро наступит рассвет и весь мой план провалится.

Фледвик тяжело вздохнул, как несказанно страдающее существо, затем попробовал издать несколько стонов, получилось у него это не совсем убедительно. Но тут маленький мошенник Схватился за живот и тишину предрассветных сумерек прорезал такой могучий рев, который бы наверняка мог свалить с ног не одного дюжего верзилу От него, казалось, завибрировали стены камеры, а в ушах мгновенно заложило. Этот вопль и правда был похож на призыв о помощи, словно парень корчился в страшной агонии.

Раздался дробный топот кованных ботинок по каменному коридору, и появились двое раздраженных, заспанных стражника, на ходу протирая глаза. Один из них, едва открылась дверь, кинулся к Фледвику, изо всех сил корчившемуся на скамье.

— Ну, что еще тут случилось? — гаркнул он, почти перекрикивая страдальческие вопли.

— Судороги! — словно ненормальный орал Фледвик, картинно закатывая глаза и корчась так, будто и в самом деле пришел его последний час. — Страшная боль! В животе все огнем горит… все тело ломит!